Эти события происходили в детском доме в годы войны. В январе 1944 года я оказался в детском доме города Кромы Орловской области.

В Брянской области было широко развернуто партизанское движение. Партизаны не давали войскам фашистов покоя, в большинстве сел и деревень области постоянно шли бои.От боевых действий страдало и мирное население. Во время одного из боев в июне погибла и наша мама. Мы, я и мои две несовершеннолетние сестры, остались сиротами, мне исполнилось одиннадцать лет. Армия генерала Батова и дивизия, в которой воевал мой отец, принимала участие в освобождении Брянской области. Отцу дали пять дней отпуска, чтобы он мог определить детей - меня в детский дом, среднюю дочь в ремесленное училище.

Я уже начал учиться в сентябре месяце во втором классе сельской школы, как в январе 1944 года меня отправили в детский дом районного городка Кромы. До войны в здании детского дома располагалась детская колония, и колонисты оставили у горожан не самые лучшие воспоминания. Поэтому жители городка перенесли свое прежнее отношение и к новым обитателям детского дома.

Мне хотелось бы вспомнить о питании в детском доме. Все дети испытывали постоянный голод днем и ночью. Поэтому основным смыслом нашей жизни в это время было найти что-нибудь съестное, чтобы заглушить этот страшный голод. Изобретательность наша была неимоверна. Как-то идя из школы мы увидели, что из одинокого амбара разгружают чечевицу для кормления птицы. Уже вечером амбар был обследован на предмет добычи из него этого зерна. Амбар стоял на нескольких столбах и был обшит снизу досками. Мы проделали лаз между столбами, подлезли в подполье амбара, доски пола амбара были не такими уж плотными, чтобы мы не смогли жесткой проволокой проделать лазейки между досками. После нескольких движений желанные зерна мелкой струйкой потекли между досками пола в подставленные нами шапки. Нужно сказать, что наши спальные комнаты были холодными, по стенам постоянно стекала влага. Чтобы мы не замерзли буржуйки топились днем и ночью. Верхняя часть наших печей служила своего рода сковородкой,на которой мы поджаривали чечевицу. По длинному коридору, по обе стороны которого были расположены комнаты, вечером разносился приятный запах поджаренных зерен. Мы столько нажарили себе чечевицы, что утром пошли в школу с набитыми карманами поджаренных зерен.Мы настолько увлеклись этим занятием, что не заметили, как амбар с чечевицей был опустошён наполовину за несколько дней. Когда мы в очередной раз пришли к нашему амбару, то увидели, что он со всех сторон заколочен досками, а около амбара появился сторож.

Лиха беда начало. Голод не тетка, он гнал нас на поиски новых путей добычи добавления к нашему скудному рациону. Мы с моим другом Анатолием обнаружили подвал, в котором хранилась картошка для нашей столовой. Подвал хорошо закрывался на прочные замки. Мы заметили, что картошка, чтобы не загнить, проветривалась через вентиляционные трубы. Воспитанники детского дома частенько дежурили по столовой, в нашу обязанность входило приносить из подвала картошку для приготовления пищи. Отверстия труб для проветривания находились над хранилищем картофеля. Поразмыслив, мы пришли к выводу-если к концу веревки прикрепить заточенную на конце проволоку и бросить эту верёвку в трубу, то на проволоку должно попасть как на удочку несколько картофелин.

Задумано, сделано. Мы с Анатолием бросаем с размаху нашу "удочку" в трубу и с конца проволоки снимаем наш улов - пять картофелин. Но теперь уже картошку мы не жарим на крыше буржуйки, а печём в самой печке. Своей находкой делимся со всеми товарищами по комнате. И вот, уже поздно вечером мы засовываем наши картошку в печь, поджаренная картошка издает апетитный запах. Мы не можем дождаться пока она полностью испечется, есть очень хочется (после ужина в столовой мы выходим из-за стола такими же голодными, как и до прихода в неё), мы вытаскиваем каждый свою картофелину, объедаем поджаренную часть, а объеденную - опять суем в печь. Уж на третий вечер жарки картофеля все это становится достоянием завуча детского дома.

Человек этот был лет сорока пяти, постоянно злой на детей и постоянно ругающий нас на чем свет стоит. Его никто не любил. Ведь наши отцы воевали на фронте, а этот недобрый мужчина воевал с детьми фронтовиков. Мы его про себя звали "фюрер", боялись его, иногда он мог проказника взять за шиворот, ударить в лицо. Следует заметить, что плохо кормили детей в детском доме не только из за малой нормы на человека, но и из-за громадного воровства продуктов персоналом детского дома, начиная от рабочего персонала кончая руководством детского дома.
Расскажу только один эпизод воровства продуктов поваром столовой. Как-то в один из дней моего дежурства по кухне я заметил, как повар набрал в карманы пачку сахара, банку американского яичного порошка, банку американской тушенки, закрыл карманы фартуком, вышел из кухни и направился в общежитие персонала. Я все это высмотрел и быстро сообщил об этом своим товарищам. Набралось человек восемь наблюдателей и скрытно пошли по следам повара. Он зашел в свою комнату и стал ворованые продукты из карманов перегружать в пустой матрац своей постели. Мы с криком -Держи вора!-бросились к повару. Он же, видя, что попался стал быстро выбрасывать из матраца ранее запрятанные туда продукты. Наша набежавшая команда быстро прибрала дилекатесы повара в свои карманы. Через пять минут повар-вор все дилекатесы разбросал по комнате. При этом он громко кричал на нас -Воры, бандиты, что вы делаете?- Через десят минут улики воровства были ликвидированы. Повар освободился от улик, мы же наполнили свои карманы дилекатесами.
И таких примеров воровства продуктов питания детей было много.
Казалось бы и направь свою энергию завуч на пресечение воровства, но он видел свою задачу в борьбе со своими воспитанниками. Мне кажется, что в педагогическом коллективе детского дома было много не подготовленных для этой работы людей.
Директором детского дома был Евсеев Алексей Иванович Он к нам относился по отечески. Не знаем, почему он не мог призвать к порядку своего заместителя. Можт быть потому, что директора детского дома менялись довольно часто и они даже не успевали глубоко вникнуть в свою работу. Но продолжу свой рассказ как мы старались уталить наш голод. На третью ночь нашего пиршества, когда мы уже съели второю порцию поджаренной картошки, в нашу спальню ворвался взбешенный "фюрер". Был примерно второй час ночи, "фюрер" поднял нас с кроватей, построил в ряд в кальсонах, обглоданные картофелины были разложены на столе, и он приказал каждому из нас забрать свой огрызок. Мы держались стойко, не проронив ни слова. Мы недавно только что прочитали в газете статью "Таня" о Зое Космодемъянской,как её мучили фашисты, требуя от неё показаний о партизанах. Комсомолка-Зоя приняла мученеческую смерть, но не выдала фашистам партизан. Мы тоже терпели издевательства от нашего заведующего учебной частью и дали слово не отвечать на угрозы "фюрера", Пожалуй, он продержал нас часа два, дело шло к утру. Но мы выдержали это наказание от нашего "воспитателя".
Тогда мы еще не имели понятия о правах ребенка, и что можно кому-то написать о нарушении прав ребенка.
Прошло много лет,но мне до сих пор памятны дни нашего пребывания в детском доме города Кромы. Конечно, среди воспитателей детского дома были великолепные педагоги, которые дали нам путевку в жизнь. О них я написал в других сборниках и статьях. Об одной из наших любимых воспитательниц Кузнецовой Ине Ивановне я в 1983 году написал два очерка в журнале "Работница." Сегодня, когда мы готовимся к 70-тилетию нашей победы в Великой Отечественной войне мне захотелось вспомнить и горькие страницы пребывания в детском доме. Терпели и переносили трудности взрослые, трудности переносили и дети.
Где вы теперь мои бывшие друзья, как сложилась ваша судьба и всегда ли она была к вам благосклонна?
После Кромского детского дома я продолжил учебу в Некрасовском специальном детском доме, потом - в Харьковском артиллерийском подготовительном училище; закончил Ленинградский государственный университет, военно-политическую академию им. В.И.Ленина в Москве, получил учёную степень кандидата исторических наук, стал доцентом. Много лет преподавал в военных училищах и военных академиях, прослужил более 36 лет в армии и уволился из рядов Советской армии в звании полковник. Но годы, проведенные мной в двух детских домах, закалили меня, научили преодолевать трудности, добиваться поставленных целе, детсский дом дал мне путевку в жизнь. Годы учебы в детском доме я не забуду никогда. Они всегда во ммне и со мной.


Красный строитель в 2002 году. Этого дома больше нет

Сталинские двухэтажки принято считать некомфортабельным, низкосортным жильем. Горожане часто именуют их обидным словом "бараки", подразумевая не только никудышное качество строительства, но и абсолютное архитектурное убожество.
Вместе с тем, более внимательный взгляд, как на сами дома, так и на историю их создания, показывает, что перед нами один из любопытнейших пластов московской архитектуры ХХ века, увы, в настоящее время стремительно исчезающий.
Некоторые из по-настоящему красивы и достойны именоваться памятниками архитектуры. Другие, обладая более скромными художественными достоинствами, ценны тем, что хорошо сохранили колорит уходящей эпохи. Третьи, случайно сохранившиеся в районах новой застройки, просто показывают, что здесь было раньше.

Сразу после окончания Великой Отечественной войны в связи с острым жилищным кризисом в стране было развернуто массовое строительство. Так как в рамках сталинской культуры архитектура считалась одним из важнейших инструментов по воспитанию нового типа людей, это направление стало одним из приоритетных. К его реализации были привлечены ведущие архитекторы СССР.

Перед вновь создаваемыми архитектурными ансамблями стояли следующие требования: идеологическая нагрузка, наглядность, назидательность, красивость. В идеале, единый стиль должен был пронизывать все - от главнейших идеологических сооружений до мельчайших деталей быта. На практике это, конечно, получилось в относительно скромных масштабах, но все же малоэтажные здания этого стиля определили облик многих городов - восстановленных после войны Великих Лук, вновь построенных Ангарска, Волжского, Жигулевска и др.


Измайлово. 6-я Парковая, 32. 1951 г.

Победа над фашисткой Германией, вызвавшая всплеск патриотических настроений, и насаждавшаяся сверху борьба с западным влиянием заставили архитекторов обратиться к русской архитектурной традиции. Если для высотных или парадных зданий заимствовались формы нарышкинского барокко, то для малоэтажных зданий как нельзя больше подходил русский ампир 1810-30 годов. Разработанные архитектором Осипом Бове для восстановления Москвы после пожара 1812 года типовые проекты жилых домов стали "прадедушками" двух- и трехэтажек 1940-х годов. Так появился причудливый "усадебный" пласт советской архитектуры, гармонично сочетавший в себе экономию и парадность, уют и идеологию, массовость и индивидуальность.

Прямые предшественники

В довоенные годы в Москве малоэтажному строительству не уделялось особенного внимания и крупные архитекторы им не занимались. Двухэтажки весьма скромного вида появлялись возле предприятий, железнодорожных станций и воинских частей, иногда во дворах домов в центре города. Чаще всего их возводили из бревен, щитов или других не слишком долговечных материалов. Кирпич применялся редко - его берегли для более крупных зданий.


Кунцево. Петра Алексеева, 10

Когда-то таких домов в Москве было очень много, но до наших дней дожили считанные единицы, уцелевшие в окраинных районах.
Из деревянных зданий стоит отметить импозантную бревенчатую двухэтажку 1920-30-х годов у фабрики Петра Алексеева (ул. П.Алексеева, 10) и одноэтажный дом 5а на той же улице. Еще один деревянный двухэтажный дом 1929 года постройки до сих пор сохранился возле усадьбы Узкое (Профсоюзная ул., 123). Все они до сих пор жилые.



Деревянный дом в усадьбе "Узкое". 1929 г.

Две деревянных оштукатуренных двухэтажки сохранились на Новозаводской улице возле завода имени Хруничева. Жильцов в них уже давно нет, ныне там размещаются конторы завода. Подобные им постройки уцелели также в Коптево и в районе Водного Стадиона. Сейчас, когда от деревянной Москвы почти не осталось следов, по этим уцелевшим зданиям можно судить об облике и быте нашего города середины ХХ века, когда в таких домах жили сотни тысяч москвичей.


Коптево. Красная двухэтажка-барак 1930-40-х годов.

Теперь это кажется странным, но даже в районах образцовой застройки послевоенного времени попадались деревянные постройки. Например, в районе Песчаных улиц, где с конца 1940-х годов развернулось строительство образцового жилого района, деревянные бараки стояли на Песчаной площади и на центральном бульваре (2-й Песчаная улица). Тогдашние москвичи этого вовсе не стеснялись: бараки видны даже на парадных фотографиях этого района, вошедших в архитектурные альбомы.

Кирпичные малоэтажные здания в предвоенные годы в Москве тоже строили, хотя и встречаются они гораздо реже. На Маросейке один такой дом сохранился во дворе дома 11, на его фасаде стоит дата "1932".

Самый значительный фрагмент этой застройки уцелел в бывшем поселке имени Подбельского на северо-востоке Москвы. Здесь в районе современных 5 и 6 проездов Подбельского стоят около десятка построенных в 1938-39 гг. двухэтажек, некоторые из которых были в 1951 году надстроены третьими этажами.


5-й пр. Подбельского, 10а. Двухэтажка 1939 года.

Эти дома скромны и не имеют излишеств. Больше того - их вид вызывает необычное для московских улиц ощущение провинциальности и бесприютности. Хорошо заметно, что на этих зданиях экономили всегда - и при постройке, и при надстройке, и при последующей эксплуатации. Других таких ансамблей предвоенной архитектуры "низшего уровня" в столице нет - малоэтажки не рассматривались в конце 1930-х в числе перспективных направлений советского зодчества. Так что поселок Подбельского уникален, хотя и безобразен.


5-й пр. Подбельского, 6а. Надстроенная трехэтажка 1939 года

Опыт массового серийного малоэтажного строительства был накоплен в СССР в годы войны, когда оно велось в городах Поволжья, Урала и Сибири для эвакуированных жителей западных областей. К примеру, в Куйбышеве (нынешняя Самара) двухэтажечные кварталы образовали огромный новый район Безымянка, по размерам едва ли не превосходивший территорию старого города. Строить тогда приходилось наспех, экономно и без излишеств, часто вдали от центра города.

С накоплением опыта градостроительного опыта малоэтажные поселки стали строить в виде ансамблей, вписанных в городскую среду. Вот как описывали "правильные" поселки-ансамбли в архитектурной критике тех лет:
"Словом "поселок" обозначается крупный жилой массив, возникающий в пределах города и являющийся органической его частью. Поселком он чаще всего называется лишь потому, что строился для одного какого-либо предприятия, поблизости от него и возник в короткие сроки в виде целостного или относительно целостного ансамбля. Находясь поблизости от промышленного предприятия, такой "поселок" не только не обособлен от города, а, напротив, становится важнейшим фактором реконструкции того или иного значительного городского района; к тому же подобный жилой массив обычно органически связан удобными магистралями и развитыми средствами транспорта с городским центром. Такие "поселки" способствуют компактному расселению трудящихся вблизи их предприятий и в то же время отвечают целостной организации города, поскольку они активно участвуют в планомерном его преобразовании, в создании его единства"... (М.П. Цапенко "О реалистических основах советской архитектуры" М., 1952).

Быстрый и дешевый способ преобразования городов был крайне востребован. Во многих городах малоэтажная застройка составляла до 80-90% всего строительства тех лет. В Москве новые кварталы появились на Хорошевском шоссе, в Измайлове, на Перовом Поле, в Люблино, Тушино, на Дмитровском шоссе, в поселках Текстильщики, Курьяново, Северный и других районах.


Перово Поле. 1-я Владимирская, 24а. 1949 г.

Поскольку появление этих зданий совпало с окончанием войны и массовым привлечением к строительным работам немецких военнопленных эти аккуратные домики получили в народе наименование "немецких". Забавно, что это прозвище укрепилось настолько прочно, что в регионах мифическим "немцам" приписывают даже двухэтажки 1960-х годов постройки.
На самом же деле в 1940-50-е эти дома возводили не только пленные немцы, но и советские заключенные, а также обычные вольнонаемные строители. На Дальнем Востоке их строили пленные японцы. К работе мастерских, проектировавших эти дома, немцы, естественно, никакого касательства не имели.

Московские малоэтажные ансамбли

Дома на Хорошевском шоссе в Москве стали первым опытом малоэтажного строительства нового типа.
Эта часть города серьезно пострадала во время бомбежек 1941 года, ее нужно было отстроить заново. Под руководством маститого архитектора Д.Н. Чечулина архитекторы Г.Я. Вольфензон и В.Н. Бровченко разработали типовые проекты дешевых и быстровозводимых двухэтажных домов. Построенные в 1945-46 гг. вдоль Хорошевского шоссе и объединенные сплошной ажурной оградой они образовали замкнутое пространство дворов, напоминая русские усадьбы XVIII-XIX вв.
Предназначались эти дома для офицеров, а строили их пленные немцы (А. Демин "Ходынка: от Дмитрия Донского до наших дней". М., 1997). Привлекательные и уютные снаружи, внутри они имели непрочные деревянные перекрытия и через тридцать лет после постройки сильно обветшали. Большую часть их снесли в начале 1980-х годов, а оставшиеся были разобраны при строительстве третьего кольца или перестроены под офисы.


Одна из последних двухэтажек в начале Хорошевского шоссе. 20 июня 2002 года.

До наших дней не дожили замечательные малоэтажные ансамбли в Измайлово и на Перовом поле, построенные в 1946 году по проекту архитекторов А. Арефьева, М. Лисициана, Г. Маляна. В этих районах еще остались несколько двух-трехэтажных кварталов, однако это лишь малая часть того, что было когда-то.


Измайлово. Трехэтажка в 1946 году

В 1980-90-х годах на месте снесенных кварталов были возведены многоэтажки массовых серий. Об их "сталинском" прошлом напоминают лишь сохранившиеся кое-где трансформаторные будки, старые тополя да крышки канализационных люков.

Замечательный ансамбль-усадьба, построенный в конце 1940-х по проекту известного архитектора Дмитрия Чечулина, находится на улице маршала Бирюзова неподалеку от западного выхода станции метро "Октябрьское поле". Все его здания соединены между собой импозантными ампирными арками, дворы украшают два фонтана.


Варшавское шоссе, 85 к. 2. 1949 г.

Возле метро "Варшавская" между шоссе и железной дорогой стоят три трехэтажных дома, построенные в 1949-50 годов по типовому послевоенному проекту, разработанному архитектором А.Д. Сурисом (Моспроект). В оформлении их фасадов использованы не только классические детали, но и элементы древнерусской архитектуры.

Из единичных построек также стоит отметить коттедж Петра Капицы на территории Института физических проблем на Воробьевых горах, построенный в 1950 году по проекту архитектора Е.Н. Стамо. Красивый двухэтажный особняк построен в глубине институтского парка и выделяется среди своих современников подчеркнуто европейским обликом.

Еще два стильных малоэтажных квартала находятся на улице Руставели (район метро "Дмитровская"). Красные трехэтажные дома в начале улицы (владение N3, построены в 1946-1948 гг.) - это один из самых изящных и трогательных памятников послевоенной советской архитектуры. Увы, сейчас они находятся в плачевном состоянии и, вероятно, в ближайшие годы будут снесены.


Бутырский хутор. Улица Руставели, 3

На улице Руставели, 9 находится еще один замечательный ансамбль послевоенной малоэтажной архитектуры, возведенный в 1947-48 гг. по проекту архитектора Якова Лихтенберга. С виду он не так ярок, как "красные дома", но на самом деле не менее тонок и красив. Этот восьмисекционный дом получил третью премию на конкурсе лучших построек года, организованном Управлением по делам архитектуры РСФСР.


Бутырский хутор. Улица Руставели, 9
Примечательно мнение об этом доме доктора искусствоведения профессора К.Н. Афанасьева : "Конфигурация плана дома образует большой светлый открытый двор, имеющий пропорцию двух квадратов. Озеленение и благоустройство придают уют и украшают дом не только снаружи, но и со стороны двора, который, скорее, должен быть назван не двором, а сквером или садом. Именно такими домами, обеспечивающими повседневный быт семей с детьми и уют, и следовало бы застраивать наши города…
Жилой дом в Бутырском хуторе - это классическая тема - оформление окон, входов, применение руста. И хотя там нет большого ордера, здание сделано по классическим правилам. Но в этой классике снова проявился характер автора, мужественность, монументальность его таланта, что очень характерно для Лихтенберга. Он добивается этого за счет несколько преувеличенного масштаба здания, укрупненных деталей. Это именно то, что в архитектуре называется "героическим масштабом" - здание как бы рассчитано не на обычного человека, а на человека-героя. И Лихтенберг делает это очень корректно".

Бутырский хутор. Улица Руставели, 9. Фото 1947 года

В 1940-е годы для малоэтажной архитектуры находилось место и в будущем коммунистическом раю. Вот как описывается один из уголков будущей Москвы в путеводителе Анатолия Логинова "Наша Москва", изданном в 1947 году:
"Раньше машины сворачивали к зданию вокзала Северного порта, и шоферы здесь выключали моторы. Теперь же, смотрите, за вокзалом чуть не на 10 километров вдоль берега озера зазолотились пляжи, сверкают зеркальные витрины кафе, в гавани снуют шлюпки, моторные лодки, управляемые загорелыми спортсменами.
С берега озера нам видны кренящиеся под порывами ветра яхты, профили теплоходов, пересекающих водное пространство.
Вон там, далеко под водой, выступили острова; они созданы для отдыха после прогулок по озеру.
Справа от шоссе, окаймляющего береговую полосу, выстроилась вереница новых зданий - коттеджей. За ними море зелени.
Многие москвичи помнят, что здесь был лес, лес неблагоустроенный, с кочками и пнями. Теперь на его месте расцвел густой парк, оживленный водой канала.
Химкинское водохранилище питает многочисленные фонтаны парка. Струи воды алмазной стеной окружают павильоны причудливой архитектуры, насыщают воздух свежестью.
По красоте это место не уступает такому прославленному произведению искусства, как ленинградский Петродворец".

Как видим, малоэтажная архитектура представлена в коммунистическом будущем своей наиболее "элитной" частью - коттеджами. Во второй половине 1940-х они как раз начали появляться на окраинах Москвы и в Подмосковье.
До нашего времени дошли далеко не все из них. От деревянного поселка немецких специалистов в Тушино осталось только здание клуба (позднее кинотеатр "Полет"), исчез поселок из финских домов во Фрязино.
Из сохранившихся наибольшего внимания заслуживают дома в московских поселках Курьяново и Северный, а также в подмосковных городах Видное и Дубна.

Курьяново и Северный - главные малоэтажные ансамбли Москвы

В современной Москве сохранилось два наиболее крупных ансамбля послевоенной малоэтажной архитектуры - это поселки при Курьяновской станции аэрации и при Северной водопроводной станции, возведенные в 1948-1955 гг.


Панорама поселка Северный. 1950-е

Для строительства станций при МВД СССР было восстановлено Главное управление лагерей гидротехнического строительства (Главгидрострой) , деятельность которого была приостановлена в 1941 году. Все эти подразделения передавались в воссозданный главк из состава или подчинения Главпромстроя МВД.


Коттедж в Курьяново

Курьяновский поселок в 1948-1952 гг. построен по проекту архитекторов В.Н. Бровченко, Ю.С. Бочков и инженера Р.С. Фейгельмана.
Поселок Северный построен чуть позднее по проекту архитекторов Н. Селиванова, К. Кисловой, З. Государевой. Планировка его очень похожа на курьяновскую, основное отличие только в типе жилых домов - они здесь немного другой серии.


Коттедж в Северном

Если в прошлом поселки были похожи, как близнецы, то сейчас их судьбы явно разошлись. Курьяново потихоньку деградирует, Северный же все более европеизируется.


Улочка в Курьяново

Вместе с тем, в обоих поселках до сих пор можно встретить совершенно нетипичные для Москвы уголки – коттеджи с садиками; узенькую улочку, на которой стоят увитые диким виноградом сараи с черепичными крышами. Попадая туда летним вечером, чувствуешь себя не в средней полосе России, а где-то в Крыму.

Кроме коттеджей, в Курьяново есть и более простые многоквартирные двухэтажки. В их дворах до наших дней редкие для Москвы сараи-кладовки. Жители хранят в них зимние запасы овощей и всякую рухлядь.


Сарай-кладовка

В центре Курьяново расположены все важнейшие сооружения: дом культуры с красивым портиком; памятник Ленину; почта с лепным гербом Советского Союза на фасаде; напротив него, в таком же здании - отделение милиции. По соседству расположены магазины, школа и поликлиника.
Благодаря такой планировке поселок теоретически может быть автономен и самодостаточен. Он может вписаться в агломерацию таких же поселков, как это произошло в Воскресенске, или стать центром нового города, как случилось в Видном. Такой можно построить в тайге или в степи, возле аэродрома или электростанции... Так уж получилось, что Курьяново через пару десятков лет после постройки оказалось в окружении крупных многоэтажных районов, став островком прошлого в современном городе.


В центре Курьяново

Судьба Северного из-за его удаленности от МКАД и отсутствия неприятного соседа в виде станции аэрации сложилась более благоприятно. Он сохранил природное окружение и свою автономность от Москвы. В последние годы коттеджи все чаще скупаются обеспеченными людьми, которые реконструируют их. Такие дома отличаются от своих соседей крышами из металлочерепицы и ухоженными садиками.


В поселке Северный

Вместе с тем, стоит признать, что пока на сохранение этих ансамблей работают скорее отрицательные, чем положительные факторы. Это удаленность от центра города и станций метро, неблагоприятная экологическая обстановка. Если эти районы станут более привлекательными для инвесторов, эти оазисы малоэтажной сталинской архитектуры исчезнут.


В подмосковном городе Видное

В Подмосковье таких малоэтажная сталинская застройка сохранилась лучше, но ансамблей, сопоставимых с Курьяново и Северным, все же совсем немного. Одним из самых интересных является центр города Видное, возведение которого началось в 1949 году. Авторами проекта стали архитектор Б.В. Ефимович и инженер-конструктор А.М. Рузский. Центральные улицы поселка - Школьная, Садовая, Заводская, Радиальные и другие были застроены оригинальными двухэтажными кирпичными коттеджами, напоминающие "голландские домики" в русских усадьбах XVIII века.

Заключение

Если сравнивать разные пласты сталинской архитектуры, то малоэтажки 1940-50-х являются одной из самых светлых ее страниц. Они лишена суровости и жесткости, присущей предвоенной архитектуре, здесь нет давящей монументальности, как в высотных сооружениях начала 1950-х. Двух- и трехэтажные здания красивы, уютны и человечны.
Если бы при их возведении использовались бы более качественные материалы, а квартиры делались бы более просторными, то они после небольшой реконструкции вполне могли бы конкурировать с модными ныне таунхаусами. Часто выигрывая по архитектурному облику, сталинские малоэтажки уже не отвечают современным представлениям о комфортном жилье.

Сейчас большинство сталинских двух-трехэтажечных поселков доживают последние дни. Большая часть их пойдет под ковш экскаватора, меньшая пройдет горнило евроремонтов и, утратив значительную часть характерных для 1940-50-х деталей, превратится в комфортабельное жилье для среднего класса.
Пока еще многие из малоэтажных ансамблей - красивых и не очень - сохранились в более или менее целостном виде. Спешите их посмотреть!


Курьяново. Этот дом пока еще цел

1
Муниципальное казенное общеобразовательное учреждение
«Средняя общеобразовательная школа №1» г.Щучье
Детские дома
Щучанского района
в годы войны

Руководитель:
Верховых Людмила Владимировна,
учитель истории
Выполнили:
обучающиеся 11 класса

2
2016 г.
Оглавление
I. Введение 3
II. Основная часть 4
II.1. Эвакуация детского населения советского государства
4
в годы Великой Отечественной войны (1941­1942 гг.)
II.2. Открытие детских домов на территории района.
10
III. Заключение 18
IV.Список литературы и интернет ресурсов
19

3
I. Введение.
Мы ведь дети войны,
Счастья детства не знали,
Нам его не дано,
Счастье наше украли.
Нас не надо жалеть,
Мы из камня и стали,
Наша гордость жива,
И душа не устала.
Люди, дайте вздохнуть,
Не губите нам старость,
Нам от детства беды,
На две жизни досталось.
С каждым годом всё дальше и дальше вглубь истории уходят
события Великой Отечественной, а память вновь и вновь возвращает
нас к грозным событиям 1941. Понять и оценить настоящее, можно
только сравнив его с прошлым.
Они уже седые, эти мальчишки и девчонки, выросшие и уцелевшие в
военное лихолетье Великой Отечественной. И послевоенная пора
была у них суровой, а подчас и жестокой. И пока эти люди живы, мы
должны узнать от них самих о их судьбах и жизненной дороге. Это
нужно нам, живым сейчас, благодаря и их труду, самопожертвованию
и огромному человеколюбию.
Объект исследования: дети в годы Великой Отечественной войны.
Предмет исследования: детские дома Щучанского района

4
Цель: через поисково­исследовательскую деятельность рассказать о
роли детских домов в годы Великой Отечественной войны.
Задачи:
1. Изучить литературу о заботе государства о детях в годы
Великой Отечественной войны.
2. Посетить районный архив.
3. Проанализировать статьи районной газеты «Звезда» о детских
домах района.
II. Основная часть
2.1. Эвакуация детского населения советского государства в
годы Великой Отечественной войны (1941­1942 гг.)
Среди важных социально­политических проблем периода
Великой Отечественной войны была забота Советского государства
о подрастающем поколении. Война прошла через судьбы каждой
семьи, каждого советского человека. Фашизм ставил своей целью
изменить политическую систему СССР, истребить десятки миллионов
советских людей. Война, развязанная фашистской Германией не
только прервала мирный созидательный труд советский людей, она
разрушила тысячи семей и причинила народу горе, от которого
и поныне скорбят сердца у миллионов матерей, вдов и сирот.
В годы войны фашисты не щадили ни стариков, ни женщин, ни
детей. Когда на поле боя гибнет солдат, жизнь его продолжается в
его детях. Когда же истребляется семья, гибнут дети, то обрывается
род навсегда и бесследно. Что ещё может быть трагичнее. Война
особенно сильна ранила сердца детей. В неимоверно тяжелых
условиях оказались дети фронтовых и прифронтовых областей.

5
Здесь немало их погибло от рук фашистских палачей, от
бомбардировок, тысячи детей остались инвалидами. По неполным
данным за 4 военных года более 1 млн. детей потеряли родителей.
С первых дней Великой Отечественной войны проблема охраны
жизни детей, их обучения и воспитания приобрела особую остроту.
Советское правительство разработало и совместно с общественными
организациями осуществили программу действий, направленных на
предотвращение роста детской беспризорности и безнадзорности, на
создание необходимых условий для устройства, обучения и
воспитания осиротевших детей. Весь комплекс проблем эвакуации,
приема, устройства детей, потерявших родителей, получил
государственно­правовую основу в ряде правительственных
документов важнейшим из которых было постановление СНК СССР
от 23 января 1942 г. «Об устройстве детей, оставшихся без
родителей».
Одной из составных частей программы спасения подрастающего
поколения в годы войны была эвакуация детей из фронтовых и
прифронтовых районов в тыл страны. Совет по эвакуации, созданный
на третий день войны, осуществлял руководство перебазированием
из фронтовой полосы производительных сил и гражданского
населения. Для более оперативного решения задач по эвакуации
рабочих, женщин, детей и стариков был создан специальный орган –
Управление по эвакуации населения.
Для успешного проведения эвакуации в городах и на крупных
железнодорожных станциях создавались эвакопункты. Уже к 22
августа 1941 г. в стране действовало 128 эвакопунктов, где
эвакуируемое население могло получить пищу и медицинскую
помощь. В особо сложной обстановке в первые дни войны проходила

6
эвакуация детей и взрослого населения из западных республик и
областей страны, оказавшихся в зоне военных действий. Уже на
второй день войны 23 июня 1941 года ЦК Компартии Белоруссии и
Совнарком республики приняли решение о вывозе промышленных
объектов и населения, создали для этого республиканскую
комиссию. В числе первых из Белоруссии было эвакуировано 110
детдомов, 25 детсадов, 28 пионерских лагерей, 3 специальных
школы, 3 детских санатория. Всего за две недели из республики было
вывезено около 14 тысяч детей. Из ряда районов Белоруссии
эвакуация детей проходила под обстрелом врага. Всего из
Белоруссии удалось эвакуировать в тыл страны свыше 1,5 млн.
человек.
В конце июня 1941 г. началась эвакуация женщин и детей из
Украины. В течение июля того же года морским транспортом из
Одессы было вывезено 40 тыс. детей. В сентябре 1941 г. из Харькова
эвакуировано в Саратовскую, Сталинградскую области и Казахскую
ССР 100 тысяч женщин и детей. В общей сложности из Украины по
неполным данным в районы глубокого тыла было эвакуировано более
4 млн. человек.
Примерно в то же время проходила эвакуация женщин, детей и
стариков из прибалтийских республик. Малолетних детей в
сопровождении воспитателей и медицинских работников вывозили на
поездах, автомашинах и самолетах. Только в течение первой недели
войны из Литвы было эвакуировано 42,5 тысячи человек, почти
столько же из Латвии. Все они были направлены в Ярославскую,
Ивановскую, Вологодскую, Пермскую области и другие тыловые
районы страны. В связи со сложной обстановкой на ленинградском
направлении эвакуация женщин и детей из Эстонии проводилась

7
только морским путем. Всего из республики в восточные районы
страны было эвакуировано около 60 тысяч человек.
В начале войны эвакуация населения велась также из
Ленинграда и Москвы. Ленинградский горком партии и исполком
Ленсовета 29 июня 1941 г. приняли решение об эвакуации из
Ленинграда 400 тысяч детей. К оперативному проведению эвакуации
женщин и детей городские власти привлекли большую группу
работников народного образования, врачей и хозяйственников.
Среди населения, особенно среди женщин с малолетними детьми,
была проведена широкая разъяснительная работа о необходимости
срочной эвакуации из Ленинграда.
Такая работа была необходима в связи с тем, что многие
ленинградцы, еще не осознавая всю глубину опасности, нависшей над
городом, отказывались покидать стены родного города. За первые
десять дней эвакуации из города было вывезено в Ярославскую,
Кировскую, Свердловскую области свыше 200 тысяч детей. К началу
блокады из города удалось вывезти в Удмуртскую, Башкирскую
АССР, Ярославскую, Пермскую и Актюбинскую области более 311
тыс. детей.
Эвакуация женщин и детей из Ленинграда продолжалась и в
1942 и 1943 годах. Всего за навигацию 1942 г. по «Дороге жизни»
через Ладожское озеро было вывезено свыше 130 тысяч детей.
Незначительный вывоз детей продолжался и в 1943 г., а последняя
отправка 1300 детей в тыловые районы состоялась 16 июня 1943 г.
Эвакуация детей из Москвы в составе интернатов, детдомов и
детсадов, а также детей с родителями началась в июле 1941 г. В
течение только октября 1941 г. из Москвы было эвакуировано около
500 тысяч детей. Поздней осенью 1941 г. в связи с оккупацией

8
фашистскими войсками территории Прибалтики, Белоруссии,
Украины, части областей РСФСР и нависшей угрозой над Москвой,
поток эшелонов с людьми, двигавшимися на восток из южных и
центральных районов, значительно возрос.
В первые месяцы войны из фронтовых и прифронтовых областей
и республик страны шла активная эвакуация в советский тыл детей­
сирот в составе детдомов и интернатов. К концу 1942 г. из
фронтовых и угрожаемых районов страны было вывезено 976
детских домов с 107223 воспитанниками. Из них в Омскую область
эвакуировано 23 детдома и 79 интернатов, в Пермскую – 105
интернатов (5 тыс. воспитанников), в Татарскую ССР – около 100
тысяч детских учреждений, в Узбекскую ССР – 68 детдомов с 9918
воспитанниками. К началу 1942 г. в связи с разгромом фашистских
войск под Москвой необходимость в дальнейшей массовой эвакуации
населения временно отпала. По данным Центрального справочного
бюро, созданного при Совете по эвакуации, вскоре после начала
войны до февраля 1942 г. только железнодорожным транспортом из
фронтовых и прифронтовых районов страны было эвакуировано в
глубокий тыл более 10 млн. человек, а вместе с использованием
других видов транспорта – примерно 17 млн. человек, в том числе
несколько миллионов детей.
Летом 1942 г. в результате прорыва немецких войск на Северный
Кавказ и к берегам Волги эвакуация населения и детей вновь
возобновилась прежде всего из Воронежской, Орловской,
Ростовской, Сталинградской областей. Эвакуация этого периода
проходила в значительно меньших размерах и с более ограниченной
территории, чем в 1941 г.

9
В целом к концу войны в СССР действовало 6 тыс. детдомов и
интернатов, что на 4340 детских учреждений больше, чем их было в
предвоенный период. Эвакуация гражданского населения из
фронтовых и прифронтовых районов страны в 1941­1942 гг. была
поистине беспримерной в истории. Всего за годы войны в советский
тыл было эвакуировано 25 млн. рабочих, женщин, стариков и детей. В
результате

осуществленной крупномасштабной

эвакуации
гражданского населения в годы войны была спасена значительная
часть подрастающего поколения страны.
А мы не стали памяти перечить
И, вспомнив дни далекие, когда
Упала нам на слабенькие плечи
Огромная, не детская беда.
Была зима и жесткой и метельной,
Была судьба у всех людей одна.
У нас и детства не было отдельно,
А были вместе – детство и война.
И нас большая Родина хранила,
И нам Отчизна матерью была.
Она детей от смерти заслонила,
Своих детей для жизни сберегла.
Года пройдут, но эти дни и ночи
Придут не раз во сне тебе и мне.
И, пусть мы были маленькими очень,
Мы тоже победили в той войне.
2.2. Открытие детских домов на территории района
Зауралье, в том числе и наш район, могут гордиться тем, что во
время войны они стали родным домом для многих ленинградцев.
Здесь они нашли приют и заботу, доброту и участие наших земляков.

10
Эвакуированным в Зауралье детским учреждениям были
предоставлены лучшие помещения, оказана помощь в развитии
подсобных хозяйств, в снабжении продуктами питания, обеспечении
инвентарем и учебными пособиями.
В 176 детских домах и интернатах, размещенных на территории
нашей области, воспитывалось более 14 тысяч детей. Половина из
них была эвакуирована из Ленинграда и Ленинградской области, 70
детских домов и интернатов – полностью.
Вот такой же интернат № 32, состоящий из детей связистов
города Ленинграда, прибыл 21 декабря 1941 года в Щучье.
Население района и руководство в лице первого секретаря райкома
партии
Полыгалова Георгия Трофимовича,
председателя
райисполкома Евдокимова Андрея Спиридоновича душевно
встретили их на вокзале и обратились к землякам с просьбой об
оказании помощи.
Три разных возрастных группы численностью до ста человек
каждая во главе с Шейниной А. П., Сморгонской М. С., Калининой Л.
С. шестого июля 1941 года были эвакуированы из Ленинграда в
Ярославскую область, деревню Сперцово.
Через месяц некоторые родители решили забрать детей и
вернуться с ними в Ленинград. На обратном пути эшелон попал под
бомбежку, были погибшие среди детей и их родителей.
Фронт двигался на восток. И поэтому детей из Ярославля
направили на Урал. Ехали в товарных вагонах. Горячую пищу
получали на станциях в эвакопунктах и ведрами разносили по
вагонам.
Наступали холода.
Среди голодных детей случались
обморожения и обмороки. Составы часто и подолгу простаивали на

11
запасных путях. Путешествие затянулось. От Ярославля до
Куйбышева ехали целый месяц. Маленькие дети разучились ходить.
Анна Павловна Шейнина от безысходности отправила телеграмму в
правительство на имя министра путей сообщения Кагановича. Крик
отчаяния был услышан. И от Куйбышева до Челябинска
эвакуированные дети добрались за три дня.
Скученность, дальняя дорога, неполноценное питание, тоска по
дому и родителям делали свое дело. В довершение к этим невзгодам
начался тиф.
Грязных, завшивленных и испуганных детей встретил Чумляк.
Под интернат были отданы три школьных здания. Что значит
обживаться на новом месте в зданиях без кроватей, постельного
белья, бани, посуды и элементарных бытовых условий, знают только
те, кто испытал это, – дети, сотрудники интерната и его директор
Калинина Людмила Сильвестровна.
Жители Чумляка горячо откликнулись на эту великую нужду:
помогал каждый, чем мог – кто посудой, кто продуктами, кто вещами.
Требовалась поддержка и помощь местных кадров. И в марте 1942
года из Белоярской школы была переведена Богатенкова Анна
Львовна, имевшая до этого опыт работы в Белоярском детском доме в
должности завуча. Молодая, энергичная, общительная, она вскоре
возглавила интернат и работала директором до 1966 года.
Постепенно налаживался быт. Жизнь входила в обычную колею:
учеба, внеклассная работа, самообслуживание, общественно­
полезный труд. Ребята жили заботами всей страны той поры:
готовили и отсылали посылки на фронт, переписывались с бойцами,
посещали госпиталь в Чумляке. Потихоньку оттаивали детские души.
Благотворно влиял на жизнь села штат сотрудников, среди которого

12
были люди с высшим образованием: педагоги, художники,
музыкальный работник, хореограф, радиоинженер, врач, вожатый,
бухгалтеры, повара, няни. Сообща ждали вестей с фронта, а после
снятия блокады – возможности вернуться домой.
С начала 1944 года по август 1945 года четырьмя группами в
сопровождении тех же сотрудников из Ленинграда дети
возвращались в родной город. С последней группой уехала Калинина
Л. С. Но вернулись в Ленинград не все дети, остались те, кто не имел
родителей и родственников. С оставшимися ленинградцами пришлось
работать и мне в качестве воспитателя с 1947 года.
Детский дом продолжал жить уже не как интернат связи №
32 с его особым статусом, а как обычный детский дом.
Ребята привыкли к селу, к учителям, к одноклассникам,
особенно к сотрудникам детского дома. И первое время после
расформирования они по 20 ­30 человек возвращались отовсюду в
село. И жить негде, и поесть нечего, но они все равно ехали. И
находили тепло и приют теперь уже у бывших сотрудников детского
дома и вместе плакали.
Многие в с. Зайково помнят детский дом, который
эвакуировался из­под Москвы, хотя в Книге памяти написано, что из
Ленинграда.
Детский дом Рай­Семеновский находился
в
Серпуховском районе Московской области. Занимал он трехэтажное
здание бывшей поме­щичьей усадьбы. Место было живописное,
рядом речка Нарва, овраг, огромный сад. Перед самой войной после
окончания Орехово­Зуевского педучилища по распределению попала
сюда Татьяна Павловна Канапо. Был выпускной вечер, а утром
объявили: «ВОЙНА!»
С несколькими такими же 18­летними
девушками попала она в этот детский дом. Враг приближался к

13
Москве,
участились бомбежки.
Было принято решение
эвакуироваться

страны.
Первого октября 1941 года детский дом эвакуировали: посадили
детей и весь коллектив в вагон с надписью «Станция Челябинск» и
прицепили к поезду.
Всех ждала новая жизнь, новое место.
Добирались до станции назначения больше двух недель. Очень часто
останавливались в степи, долго стояли, потом снова ехали. Подолгу
стояли на станциях, пропуская эшелоны с военными и техникой.
Из Челябинска детский дом направили в Щучье. Здесь их встретила
организатор по комсомольской линии Ваганова Мария Дмитриевна.
Она и направила эвакуированных в с. Зайково. Очень тепло
встретили ребятишек из Москвы местные жители, все пришли помочь
расселить малышей. Здания были уже подготовлены, их было
несколько: помещения для детей, склад, кухня, баня и хозяйственные
постройки.

Прибыло 120 детей в возрасте от трех до семи лет, несколько
10­12­летних подростков. Детей разделили на четыре группы.
Приехало и 15 сотрудников. Воспитателями были Канапо Татьяна
Павловна, Голдобеева Татьяна Арсентьевна, Меньшикова Ксения
Ивановна. Первым директором была Ботасова Елизавета Павловна,
потом были и другие. Из щучанских здесь работал Лаптев Петр
Гаврилович.
В детском доме было большое хозяйство: лошади, коровы овцы и
свой огород. Овощами обеспечивали себя сами, за продуктами
ездили в Щучье на быках. Дети сами заготавливали сено,
выращивали овощи. Питание было трехразовое и полдник, но все­
таки детям было голодно. Шла война, и всё уходило на фронт.
Ребятишки собирали грибы, ягоды, часть которых отправляли в

14
госпиталь. Также дети помогали колхозу: пропалывали картофель,
в полях – рожь, пшеницу, собирали колосья.
В детском доме учились до 6­7 класса. На уроках труда
изготавливали табуретки для детдома, разделочные доски, грабли и
много других полезных вещей. А в свободное время пели, танцевали.
Готовили праздники на Новый год, Октябрьскую, Первомай. Часто,
как и все дети, шалили. Бывало, заберутся на колхозный огород,
напекут картошки, наедятся и идут в детский дом. Колхозники
понимали – прощали.
Драк и воровства не было.
После окончания школы детдомовцев определяли в ремесленные
училища на два года. Потом по распределению они уезжали в
Челябинск, Далматово. Увозили их и устраивали на новом месте
воспитатели. Во время войны все сотрудники помогали друг другу,
коллектив был дружный. В основном время проводили в тесном кругу,
с деревенскими общались мало. В детском доме не было ни радио, ни
газет, поэтому мало знали о ходе войны, но верили в Победу. О ней
узнали на митинге, который вел директор школы. После войны дети
писали родственникам, за одними приезжали родители, других
увозили родные. Однако многие остались и на Урале. Воспитанник
детского дома Бекасов Владимир Иванович, выросший в детском
доме, нашел трех сестер и брата, которые воспитывались в других
детских домах, но остался в Зайково, женился, вырастил детей и
всегда считался местным жителем. Обосновался в Зайково и Иванов
Иван Николаевич,
у него также семья,
дети,
внуки.
Нелегко было детям военных лет, но они выжили, потому что рядом
были

люди.
В 1957 году детский дом расформировали, а часть зданий развезли
в Песчанское и Даньково.

15
В Песчанском было два детских дома, один был эвакуирован из
Красной Пахры Московской области, в нем воспитывались дети­
инвалиды. А в первые годы работы детдома в нем были дети в
основном из близлежащих деревень: Песчанки, Николаевки, Ушаково,
Утичья. Из архива Песчанского школьного музей. Воспоминания
жительницы с. Песчанское. «Хочется рассказать о хорошем человеке,
Нине Михайловне Агеевой, ей исполнилось 85 лет. Агеева она по
мужу, а девичья её фамилия ­ Верховых. Родилась Нина 19 января
1939года в селе Песчанском, в большой крестьянской семье. Была
шестым ребёнком, а всего в семье было 9 детей. Отца убили в 30х
годах во время коллективизации. 1937­38гг были неурожайные,
голодные. Матери трудно было прокормить девятерых детей, и она
поехала на лошади зимой в Целинный район менять вещи на хлеб,
простудилась и умерла. Старшие: Мария, Григорий, Илья стали
работать, а младших сдали в детские дома: Павел, Нина и Сергей
попали в Песчанский детский дом, а Клава с Иваном в Каменский для
дошкольников.
Первые годы и в детском доме жизнь была полуголодная, но
постепенно всё наладилось. Нина Михайловна знает, как набивать
матрац соломой и как стучат башмаки с деревянной подошвой.
Разрослось хозяйство детдома. Воспитанники и учились, и помогали
на ферме, в огороде, в заготовке дров, лучше стали питаться,
одеваться. В Песчанской школе в 1945 году закончила Нина семь
классов и вместе с восьмью подругами поступила в Петровское
педагогическое училище с полным государственным обеспечением
для детей­ сирот в Юргамыше. Через три года, в 1948 году, она
закончила училище и получила диплом учителя­воспитателя. Нина

16
Михайловна вернулась в родной детский дом, но уже воспитателем.
Жила вместе с девочками, то есть работой была трудная совместная
жизнь, она была и мамой, и старшей сестрой, и подругой.
Детдомовский городок располагался по двум сторонам улицы:
три жилых корпуса, столовая, клуб, медпункт, хозяйственные
помещения.
В 30­40­х годах директором был Николай Ильич Сахаутдинов. При
нем было большое подсобное хозяйство: содержались коровы,
лошади, свиньи, пчелы, большой огород, в саду 60 яблонь, около 200
сосенок и акаций. С огорода однажды собрали около двух тонн
капусты, 252 кг помидоров. В детдоме хватало для питания молока,
мяса,

продавали.
Любовь к животным помогла одному из воспитанников детского
дома Гене Коновалову, который пропадал на конюшне, с выбором
профессии – он стал зоотехником. Вся Песчанка помнит и лихого
цыгана Сакирку. Он тоже все свое свободное время проводил с
лошадьми, а после даже работал в Кургане на ипподроме. Конюхом
была
женщина

Анна
Николаевна

Усова.
Жизнь в детском доме была подчинена строгому распорядку. Утром
в 7.00 часов – подъем, в 7.15 – зарядка, умывание, наведение
порядка в корпусах. С самого открытия детского дома детей
обеспечили байковыми одеялами и постельным бельем, которое
меняли один раз в 10 дней. Тогда же ходили в баню. Подушки были и
ватные, и перовые, а вот матрасы в предвоенное и военное время
набивали соломой и меняли ее раз в месяц.
Перед ужином был обязательно воспитательный час: чтение и
обсуждение книг, газетных статей, беседы. Постоянно готовили

17
концерты, проводили встречи с участниками Гражданской и
Отечественной войн, играли в КВН, смотрели диафильмы и
кинофильмы.

Старшие девочки работали в швейном цехе, шили себе одежду,
учились вышивать. Занималась с ними Белова Анфиса Ниловна. К 50­
летию образования СССР воспитанницы детдома вышили гербы
союзных республик и заняли первое место на областной выставке
детского

творчества.
Мальчишки работали в столярной мастерской под руководством
Ушакова Андрея Алексеевича, бывшего воспитанника детского дома.
Учились пилить, строгать, мастерить табуретки и скамейки,
ремонтировать
мебель
и
хозяйственные
постройки.
Работал хоровой кружок, который вела Подкорытова Галина
Александровна. Вахина Елена Дмитриевна учила детей танцевать.
Раз в месяц в детдоме проходил день именинника, и на праздничный
ужин в столовую приглашались все именинники месяца. Они могли
привести с собой своих друзей. Традицией было проведение
спортивного праздника. Готовились к нему заранее. Походы в лес за
ягодами, грибами, заготовка веников для бани были трудом и
удовольствием.

Работать в детском доме было непросто. Директорами после
Великой Отечественной войны были Сахаутдинов Николай Ильич,
Подкорытов Иван Васильевич, Соловьева Зоя Тимофеевна, а в 1954
году был назначен Кочкин Петр Петрович. Коллектив сотрудников
был

стабильным

дружным.

Песчанский детский дом работал в самые трудные годы:
предвоенные, военные и послевоенные, когда особенно много было
детей­сирот. Материальное обеспечение в детском доме было лучше,

18
чем в деревенских семьях, и достигалось оно совместным трудом
детей и работников детского дома в большом подсобном хозяйстве.
Совместный труд объединял и работников, и воспитанников в одну
большую семью­коммуну, где все зависели друг от друга, всех
сближали совместные переживания и общие интересы.

Почти 50 лет прошло с момента закрытия детского дома, но его
воспитанники помнят тех, кто дал им путевку в жизнь. Они пишут
письма, шлют телеграммы, приезжают в гости.
III. Заключение
Детский дом в военное время имел огромное значение в жизни
детей. Воспитатели помогали справиться с невзгодами военного
времени. Дети в данный период времени взрослели раньше как
физически, так и нравственно. Им были присущи такие качества, как
чувство долга перед Родиной, семьей, ответственность за свои
поступки. Военное время приучило их к дисциплине в труде и в
личной жизни.

19
Список литературы и интернет ресурсов
1. Синицын А.М. Всенародная помощь фронту. – М., 1975. – С.327.
2. История Великой Отечественной войны Советского Союза
1941­1945 гг. – М., 1961. – Т.2. – С.143.
3. Куманев Г.А. Советские железнодорожники в годы Великой
Отечественной войны. – М., 1963. – С.61.
4. Лихоманов М.И., Позина Л.Т., Финогенов Е.И. Партийное
руководство эвакуацией в первый период Великой
Отечественной войны. – Л.,1985. – С.24.
5. Александрова Г.И. Забота партии о детях­сиротах (1941­1945
гг.) // В сб.: Борьба партии за укрепление социально­

политического единства советского общества. – Петрозаводск,
20
1981. – С.93.
6. Районная газета «Звезда».
7. Материалы районного архива.
8. http://stranakids.ru

Сегодня каждый турист, приехав в Волгоград, стремится почувствовать всю боль и мужество русского народа во время Великой Отечественной войны. Для этого он идет на Мамаев курган, где воплощены все эмоции в замечательных скульптурах. Немногие знают, что, помимо кургана, есть еще исторические памятники. К одним из более значимых можно отнести дом Павлова.

Дом Павлова в Сталинграде сыграл немаловажную роль во время контратак немецких войск. Благодаря стойкости русских солдат, войска противника получили отпор, и Сталинград не был захвачен. О пережитом ужасе можно узнать и сейчас, рассмотрев сохранившуюся стену разрушенного дома.

Дом Павлова в Сталинграде и его история до войны

До войны дом Павлова был обычным зданием с не со всем обычной репутацией. Так, в четырехэтажном здании проживали партийные и промышленные работники. Дом, стоящий по улице Пензенской, за номером 61, считался престижным до войны. Его окружали многочисленные элитные постройки, в которых проживали сотрудники НКВД и связисты. Примечательно и месторасположение строения.

Позади здания была построена 1903 года. Через 30 метров находился дом-близнец Заболотного. И мельница, и дом Заболотного были практически уничтожены в течение войны. Восстановлением зданий никто не занимался.

Оборона дома Павлова в Сталинграде

Во время битвы за Сталинград каждый жилой дом становился оборонительной крепостью, из которого вели боевые действия. На площади 9 Января все постройки были разрушены. Осталось только одно уцелевшее здание. 27.09.1942 г. группа разведки, состоящая из 4 человек, во главе с Я. Ф. Павловым, выбив из жилого четырехэтажного дома немцев, стали держать в нем оборону. Проникнув в здание, группа обнаружила там мирных жителей, которые всеми силами пытались удерживать дом около двух суток. Продолжалась оборона немногочисленным отрядом три дня, после подоспело подкрепление. Это был пулеметный взвод под командованием И. Ф. Афанасьева, автоматчики и бронебойщики. Общее количество прибывших на подмогу составляло 24 человека. Совместными усилиями солдаты укрепили оборону всего здания. Саперы заминировали все подходы к постройке. А также была прорыта траншея, через которую велись переговоры с командованием, и доставлялось продовольствие с боеприпасами.

Дом Павлова в Сталинграде продержал оборону почти 2 месяца. Расположение здания помогло солдатам. С верхних этажей просматривалась огромная панорама, а русские солдаты могли держать под обстрелом захваченные немецкими войсками части города с дальностью свыше 1 километра.

Все два месяца немцы усиленно атаковывали здание. Они совершали по несколько контратак за день и даже несколько раз прорывались на первый этаж. Во время таких битв разрушили одну стену здания. Советские войска держали оборону сильно и отважно, поэтому захватить дом целиком у противников никак не получалось.

24 ноября 1942 года под командованием И. И. Наумова батальон атаковал противника, захватывая близстоящие дома. погиб. И. Ф. Афанасьев и Я. Ф. Павлов получили только ранения. Мирные жители, находившиеся в подвале дома, за все два месяца не пострадали.

Восстановление дома Павлова

Дом Павлова в Сталинграде начали восстанавливать самым первым. В июне 1943 года А. М. Черкасова привела на развалины вместе с собой жен солдат. Так и возникло «Черкасовское движение», которое включало исключительно женщин. Возникшее движение нашло отклики и на других освобожденных территориях. Разрушенные города начали восстанавливать своими руками добровольцы в свободное от работы время.

Площадь 9 Января переименовали. Новое название - площадь Обороны. На территории построили новые дома и окружили полукруглой колоннадой. Руководил проектом архитектор Е. И. Фиалко.

В 1960 году площадь опять переименовали. Теперь это площадь Ленина. А из торцевой стены скульпторы А. В. Голованов с П. Л. Малковым в 1965 году соорудили мемориал, который сохранен до сих пор и украшает город Волгоград.

К 1985 году дом Павлова отстроили заново. С торца здания, выходящего на улицу Советскую, архитектор В. Е. Масляев со скульптором В. Г. Фетисовым установили мемориал с надписью, напоминающей о подвиге советских солдат в те дни, когда они сражались за каждый кирпич этого дома.

Великая борьба была между советскими солдатами и немецкими захватчиками за Сталинград, дом Павлова. История сохранила много уникальных и интересных документов, повествующих о действиях противника и наших многонациональных защитников Отечества и оставляющих до сих пор открытыми некоторые вопросы. Так, например, до сих пор спорят, были ли немцы во время захвата здания разведывательной группой. И. Ф. Афанасьев утверждает, что противников не было, но, по официальной версии, немцы находились во втором подъезде, а точнее, около окна стоял станковый пулемет.

Также ведутся споры об эвакуации мирных жителей. Некоторые историки утверждают, что люди продолжали находиться в подвале все время обороны. По другим данным, жителей сразу же после гибели старшины, который приносил продовольствие, удалось вывести по выкопанным траншеям.

Когда немцы снесли одну из стен, Я. Ф. Павлов отчитался перед командиром шуткой. Он сообщил, что дом остался обычным, только с тремя стенами, а главное, теперь появилась вентиляция.

Защитники дома Павлова

Дом Павлова в Сталинграде защищали 24 человека. Но, как утверждает в воспоминаниях И. Ф. Афанасьев, одновременно оборону держали не более 15 человек. Сначала защитники дома Павлова в Сталинграде - это всего лишь 4 человека: Павлов, Глущенко, Черноголов, Александров.

Затем команда получила подкрепление. Принятое фиксированное количество защитников составляет 24 человека. Но, по тем же воспоминаниям Афанасьева, их было немного больше.

Команда состояла из бойцов 9 национальностей. 25-м защитником был Гор Хохлов. Он являлся уроженцем Калмыкии. Правда, после битвы его удалили из списка. По прошествии 62 лет было подтверждено участие и отвага солдата в обороне дома Павлова.

Также список «вычеркнутых» дополняет абхазец Алексей Сукба. В 1944 году солдат по непонятным причинам попал именно в названную команду. Поэтому его фамилия не увековечена на панно мемориала.

Биография Якова Федотовича Павлова

Яков Федотович родился в деревне Крестовой, находящейся в Новгородской области, в 1917 году, 17 октября. После школы, проработав немного в сельском хозяйстве, попал в ряды Красной Армии, где и встретил Великую Отечественную войну.

В 1942 году участвовал в боевых действиях, отстаивая и защищая город Сталинград. Держа в обороне 58 дней жилой дом на площади и истребив вместе с боевыми товарищами противника, удостоился ордена Ленина, двух А также за проявленное мужество получил звание Героя Советского Союза.

В 1946 году Павлов демобилизовался и впоследствии окончил школу при После войны продолжил работу в сельском хозяйстве. 28.09.1981 г. Я. Ф. Павлова не стало.

Дом Павлова в современности

Широкую известность получил дом Павлова в Сталинграде. Адрес на сегодняшний день (в современном городе Волгограде): улица Советская, дом 39.

На вид это обычный четырехэтажный дом с мемориальной стеной с торца. Сюда каждый год приезжают многочисленные группы туристов, чтобы посмотреть на знаменитый дом Павлова в Сталинграде. Фото, изображающее здание из разных ракурсов, регулярно пополняет их личные коллекции.

Фильмы, снятые о доме Павлова

Не оставляет без внимания кинематограф дом Павлова в Сталинграде. Фильм, снятый об обороне Сталинграда, носит название «Сталинград» (2013 год). Тогда знаменитый и талантливейший режиссер Фёдор Бондарчук снял картину, которая может донести до зрителей всю атмосферу военного времени. Он показал весь ужас войны, а также все величие советского народа.

Фильм был удостоен премии американского Международного общества создателей 3D. Помимо этого, он также был номинирован на премии «Ника» и «Золотой Орел». В некоторых номинациях фильм получил награды, такие как «Лучшая работа художника-постановщика» и «Лучшая работа художника по костюмам». Правда, отзывы зрители оставили о картине неоднозначные. Многие не верят ей. Чтобы сложилось правильное впечатление, необходимо все-таки посмотреть этот фильм лично.

Кроме современной киноленты, также было снято множество документальных картин. Некоторые с участием солдат, оборонявших здание. Так, имеется несколько документальных картин, которые рассказывают о советском солдате во время обороны. Среди таковых лента о Гаре Хохолове и Алексее Сукбе. Именно их фамилий нет на Фильм рассказывает подробную историю: как получилось, что их имена не запечатлены навеки.

Культурное отображение подвига

Помимо фильмов, за все прошедшее время также было написано много очерков и мемуаров о подвиге советских солдат. Даже сам Я. Ф. Павлов немного описывал все действия и свои воспоминания о проведенных в обороне двух месяцах.

Самым знаменитым произведением является книга «Дом Павлова», написанная автором Савельевым Львом Исомеровичем. Это своеобразная повесть-быль, которая рассказывает о храбрости и мужестве советского солдата. Книга была признана лучшим произведением, описывающим атмосферу обороны дома Павлова.

До детей ли было в годы войны? Да, и до детей тоже. И во многом гораздо больше, чем сегодня. Один из примеров тому - работа домов пионеров нашей страны. Оговорюсь сразу: в материале нет домов пионеров Ленинграда. О них напишу отдельно, это очень большая тема подвига во время блокады. А пока речь пойдёт о других городах.

Помню, наткнулась как-то в Интернете на воспоминания кого-то из вожатых военного времени. Он рассказывал, что их главная задача в те годы была - не отдать детей улице. Родители заняты великой бедой, но детей в кандалы этой беды заковать нельзя. Была чёткая установка: война обязательно окончится, но это время в жизни детворы упустить ни коем образом не должно. Да, много горя и страха вокруг. Но главные лекарства от бед - труд и сплочённость.


Серпухов

К началу Великой Отечественной войны этому дому исполнилось всего шесть лет. Но здесь уже работали более десяти кружков и студий. Мальчишки и девчонки занимались танцами, пением, лепкой, учились рисовать, вязать, шить, играть на народных инструментах (был даже свой оркестр!), осваивали сценическое искусство.

Практически ни один кружок не закрылся, несмотря на то, что более половины педагогов ушли на фронт. Теперь занятия в кружках были посвящены помощи фронту. Летом собирали лекарственные травы, сосновую хвою и сдавали в аптечные пункты. Специально созданные агитбригады выступали в госпиталях, перед бойцами трудового фронта, ездили даже на передовую. Как правило, к таким выступлениям ребята сами мастерили подарки бойцам: шили кисеты, вязали варежки. Никто из мальчишек не говорил, что это, мол, девчачья работа. В числе воспитанников был пионер Вася Куликов. Готовясь к выступлению перед ранеными, мальчишка шил рукавицы. Некоторое количество ткани приносили работники дома творчества и дети, но этого не хватало. Ваня за неделю сам прошёл практически по всему Серпухову, постучался в дома, попросил горожан о помощи. И собрал столько ткани, вещей и ниток, что не мог принести всё это в одиночку в Дом пионеров. Ему помогли одиннадцать ребят, и каждый был нагружен, как говорится, до отказа.

Москва

В начале войны на фронт ушли более тысячи педагогов и выросших воспитанников Московского городского дома пионеров.

Оставшиеся взрослые разделили ребят на большие группы. Одни помогали ухаживать за ранеными, другие пришли на подмогу работникам военкоматов и разносили повести, третьи выступали в воинских частях с концертами художественной самодеятельности. Изменилось содержание практически всех кружков: столярного, рукоделия, юных биологов... Пионеры работали в колхозах, даже добывали торф. Так, воспитанники объединения «Туризм» летом 1941 года поехали в город Озёры, что неподалёку от Коломны. Местному совхозу отчаянно требовались рабочие руки - и эти руки появились: мальчишки и девчонки выполняли норму на 300 процентов! Благодаря им совхоз получил прибыль в 15 тысяч рублей. Девчата из швейных кружков теперь шили рукавицы, кисеты и даже гимнастёрки. Правда, раскрой ткани делали взрослые, но разве это умаляет заслугу ребят?

Осенью того же года школьники рыли окопы, дежурили на крышах и в газоубежищах. Ребята помогали взрослым в деле светомаскировки, собирали макулатуру и металлический лом. Удивительно, но при этом они не отодвигали на второй план учёбу: в Доме пионеров даже работали специальные секции отстающих, где юные «доки» помогали всем желающим разобраться в непонятых предметах и темах, подтягивали младших, готовили вместе с ними домашние задания. Ходили и в ближайший детский дом, устраивали концерты для ребят-сирот, читали им стихи, пели песни.

Ульяновск

Сегодня в этом здании располагается театр кукол. А в годы войны был Дом пионеров, где в тридцати восьми кружках и студиях занимались более четырёхсот мальчишек и девчонок. Дом выступил организатором детского движения в Ульяновске «Тыл - фронту». Сюда приходили все дети, желающие помочь своим отцам-солдатам. Здесь собирали посылки на фронт: за четыре года их отправлено без малого десять тысяч! Кстати, с фронта, случалось, приходили и благодарности от бойцов. Их читали вслух на сборах.

Первой же военной весной ребята под руководством взрослых разбили большой огород, на котором выращивали несколько десятков сортов овощей и зелень. «Стойкие» овощи - картошку, свёклу, лук - отправляли на фронт в сыром виде. Огурцы и помидоры мариновали в кадках и бочонках, зелень сушили. В Доме пионеров работал и пункт помощи голодающим: любой мог прийти и попросить помощи. Кому-то давали немного овощей, кого-то ставили на питание в столовую.

Школьники собирали лекарственные травы - только в 1943 году аптечные пункты приняли более двух тысяч тонн. Для сбора выезжали как под Ульяновск, так и за много десятков километров от него. Девиз был такой: каждая травинка и цветок должны помочь фронту.

Горький (Нижний Новгород)

Городской дом пионеров был открыт в 1943 году - взрослые нашли в себе силы позаботиться о детях. Ранее в этом здании располагалась начальная школа. Вот и созданный Дом пионеров очень тесно сотрудничал со школами города. Не ушедшие на фронт преподаватели приходили к ребятам после уроков, занятия в кружках проводились и в здании Дома пионеров, и в школах: тем самым получилось задействовать в помощи фронту гораздо больше ребят - почти две тысячи. Занятия в кружке кройки и шитья перенесли в швейные и обувные мастерские. Многие старшеклассники начали трудиться в ателье «Швейник» и выполняли заказы не только на своём непосредственном месте работы, но и брали дополнительно домой.

В 1941 году специально открыли кружок юных железнодорожников (вела его женщина). Пионеры работали на Горьковской железной дороге.

Помогали и животноводам, и птицеводам. Выращивали молодняк, дежурили по ночам, кормили, следили за теплом, заготавливали корм, ремонтировали помещения. Поросят и, бывало, ягнят, часто брали к себе в дом. Ученики средней школы Богородского района вырастили четырнадцать лошадей для бойцов Красной Армии. А воспитанники кружка биологов в тёплое время года в четыре утра ходили рвать траву для кур (это притом, что занятия в школах никто не пропускал).

В колхозах и совхозах области только летом 1942 года трудились более ста тысяч школьников, заработавших три с половиной тысячи трудодней!

А этот факт касается не только воспитанников Дома пионеров, но и всех школьников Горького: ребята помогали школам районов, освобождённых от фашистской нечисти. Вот строки из газеты «Горьковская коммуна» от 10 января 1942 года: «Учащиеся и учителя трёх средних школ Автозаводского района: №1, 19 и 7 - решили оказать помощь средней школе одного из освобождённых Красной Армией районов. Коллектив этих школ взял на себя обязательство собрать для подшефной школы полный комплект наглядных пособий, учебников и учебных принадлежностей. Учащиеся приступили к изготовлению некоторых наглядных пособий своими руками. Начинается сбор учебников и пособий в других школах района. Этот прекрасный почин следует подхватить всем школам города Горького и области. Учащиеся отправили в школы освобождённых районов 15 тысяч учебников и наглядных пособий!»

1 сентября 1941 года пионеры школы №102 обратились ко всем школьникам города и области: «Ребята! Давайте поможем нашим отцам, воюющим с фашистами! Построим танк «Горьковский пионер», а средства на него заработаем сами!».

Всего через четыре месяца юные делегаты пионерских отрядов уже приняли танк от рабочих и передали его на фронт. В октябре 1943 года на передовую отправился ещё один «детский» танк - «Олег Кошевой». Школьники Арзамасского района дополнительно собрали деньги на строительство самолёта, а школьники Автозаводского района - ещё на один танк.

И ведь оставалось время и силы для детской деятельности: пионерских слётов, соревнований. Летом 1942 года был проведён слёт юных натуралистов и опытников сельского хозяйства. А в смотре художественной самодеятельности (декабрь 1942 года) участвовали около пяти тысяч ребят! Более того, взрослые каким-то совершенно непостижимым образом организовали отдых ребят в загородных пионерских лагерях, где за четыре года войны отдохнули 120 тысяч мальчишек и девчонок.

Архангельск

Этот Дом пионеров открылся в 1938 году. Здесь работали двадцать кружков, в которых занимались 960 мальчишек и девчонок. Но началась война. Здание Дома стало госпиталем...

Вот воспоминания Зинаиды Матвеевны Кочетовой, в годы войны она посещала кружок юных растениеведов: «Узнав о том, что в нашем здании будет располагаться госпиталь, все пионеры сразу решили помогать врачам и медсёстрам ухаживать за ранеными. Мы каждый день после уроков приходили сюда. Заданий было много: девочкам постарше доверили кипячение нательного белья, марли и бинтов. Всех нас научили обрабатывать несложные раны, делать перевязки. Мы умывали бойцов, причёсывали, носили им еду, мыли посуду, убирали в палатах и коридорах. Мы сами установили ночные дежурства: на смену ежедневно заступала бригада из десяти пионеров. Летом все собирали лекарственные травы. Было устроено соревнование: какая бригада больше наберёт. Моя заняла второе место: мы за месяц собрали 568 килограммов.

Пионеры, ранее посещавшие кружки самодеятельности, готовили для раненых концерты. Нас строго предупредили: если будут угощать, ничего брать нельзя. А у нас был один мальчик, Ваня, ещё даже не пионер. Он однажды взял то ли кусок сахара, то ли конфету. Его в тот день очень стыдили, говорили, что у раненых ничего нельзя отбирать, им нужны силы, чтобы бить фашистов. Ругали-ругали, а на следующий день многие ребята принесли Ване что-то вкусное. Все понимали, что он взял тогда сладкое не из жадности, а оттого, что самому жилось не сытно, а он ещё маленький».

Тобольск

Здесь к началу войны в шестнадцати кружках занимались около шестисот школьников. Ребята сразу включились в огромное дело помощи фронту и делали всё то же, что и пионеры других городов: собирали посылки, шили, вязали, занимались сбором лекарственных трав. Но отдельно надо сказать о труде педагогов, которые смогли деятельность ребят сочетать с игрой. Так, первым же военным летом около пятисот пионеров участвовали в игре «На штурм!». В борьбе за сдачу норм на получение оборонного значка школьники учились быстро надевать противогазы, оказывать первую медицинскую помощь, ориентироваться в условиях бомбёжки. Каждую зиму проводили лыжные состязания: ребята должны были как можно быстрее доставлять в обозначенные на импровизированной карте места «донесения». Организовали экскурсионно-туристскую базу, каждое лето ребята ходили в походы по историческим местам. Особенно любили бывать на могиле декабристов.

Сальск (Ростовская область)

Этот Дом и сегодня по-прежнему называется Домом пионеров, а не домом творчества. В годы войны город был оккупирован (31 июля 1942 - 22 января 1943 г.г.), здание наполовину разрушено: пробита кровля, выбиты окна, разобран пол (немцы топили печи), в зале обвалился потолок.

Конечно, во время оккупации дом пионеров пришлось закрыть. Но он работал вплоть до неё и сразу после, несмотря на то, что здания у ребят теперь не было. В первый год войны школьники помогали фронту: одних рукавиц сшили и связаали более шестисот пар. А после оккупации взрослые старались наладить работу таким образом, чтобы проводить мероприятия для детей на улице. Сбор лекарственных трав, уборка города. Создали группы помощи неуспевающим в учёбе - ребята отрядами ходили домой к отстающему, и получались настоящие уроки. Организовывали походы. Во время них существовала традиция: обязательно сесть всем в круг и написать письмо на фронт незнакомому бойцу. Однажды ребятам пришёл ответ с 1-го Белорусского фронта: боец писал, что вместе с однополчанами прочитал их весточку и просит разрешения после войны приехать. На войне он потерял семью и хотел бы иметь друзей среди детей.

Переписка длилась довольно долго, а потом оборвалась: видимо, солдат погиб.

Рязань

К началу войны здесь работали многие кружки: фото, радио, собаководов, рукоделия, авиамодельный, электроники, краеведческий, автомобильный, физкультурный, хореографический, театр кукол, хор мальчиков, духовой оркестр. И ни один за годы войны не был закрыт! Более того, в 1943 году появился пионерский ансамбль песни и пляски, руководителем которого стал директор Рязанского музыкального училища С.А.Заливухин.

Ребята и много работали. Они обратились к пионерам области с предложением заработать деньги на строительство истребителя. И в результате появился не только истребитель «Рязанский пионер», но и танковая колонна, и бронепоезд «Рязанский ученик».

К ребятам обращались с заказами. Так, получив военный заказ на пошив тёплых безрукавок, девочки из кружка кройки и шитья каждый день после уроков трудились в Доме пионеров по 4-5 часов (за работу они получали дополнительные талоны на 200 граммов хлеба). Ребята из кружка мягкой игрушки шили зайцев и мишек для малышей из детских садов и даже организовали специальную игровую комнату в Доме, куда приводили малышей мамы, если им надо было отлучиться. Занимались с крохами в этой комнате тоже пионеры, но уже из театрального и педагогического кружков.

Пять команд тимуровцев взяли под свою опеку солдатские семьи, дежурили в госпиталях. У пионеров из кружков художественной самодеятельности была своя концертная программа для выступлений перед бойцами. Хореографом в те годы работалаа Ида Александровна Милова. Уходя на фронт вместе с концертной бригадой, воспитанница Дома пионеров Нина Какуца попросила её придумать сольный танец. Ида Александровна придумала «Марш Победы», с которым и выступала Нина.

Цитата из отчёта за лето 1944 года: «Общий охват кружками - 220 человек. Одна из задач кружков в летний период - подготовка пионеринструкторов. Всего подготовлено 40 человек, которые с начала учебного года будут проводить кружковую работу в школах. Дом проводил массовую работу с детьми города. Военный руководитель провёл 2 похода на 3 и 5 километров, а также 4 военизированных игры в Луковском и Никульчинском лесу. В играх приняли участие 320 детей.

Было проведено 7 экскурсий и прогулок: в Рязанкий Кремль, на Оку, на Борковское озеро, в Луковский лес, в Рязанский музей. В городском парке проведено 2 массовых гулянья для детей. Театр кукол Дома пионеров за лето дал 48 спектаклей: в детских садах, детском приёмнике, туберкулёзном санатории, яслях, госпиталях, районах. Из-за отсутствия света в летний период удалось провести только 4 киносеанса. В июне работала выставка детского технического творчества. Проводилась читка художественной литературы и беседы о Чехове, Горьком...»