Что такое "Болдинская осень"? Болдинская осень в жизни и творчестве А.С.Пушкина Болдинская осень почему так называется
Весна и лето 1830 года
6 мая 1830 года было официально объявлено о помолвке Пушкина и Гончаровой. Но свадьба постоянно откладывалась - Наталья Ивановна Гончарова не хотела выдавать дочь без приданого, однако денег у разорённой семьи не было. В августе того же года умер дядя Пушкина, Василий Львович . Свадьба была снова отсрочена из-за траура, и Пушкин 31 августа выехал из Москвы в Болдино , чтобы вступить во владение близлежащей деревней Кистёнево, выделенной ему по случаю женитьбы отцом . Перед отъездом Пушкин поссорился с будущей тёщей и в письме, написанном под влиянием объяснения с ней, объявил, что Наталья Николаевна «совершенно свободна», он же женится только на ней или не женится никогда.
Болдино
Усадьба Пушкиных в Большом Болдине
В Болдино Пушкин приехал 3 сентября, рассчитывая за месяц управиться с делами. Поначалу он опасался, что лучшая рабочая пора (обыкновенно осенью он много писал) должна быть заполнена хлопотами по введению во владение и закладу Кистенёва . Эпидемия холеры нарушила его планы - из-за карантина он задержался на три месяца, которые стали одним из самых плодотворных периодов в его творчестве.
Отражением его тревог стали появившиеся вскоре после приезда « » и « » («Безумных лет угасшее веселье…») . Вскоре, однако, письмо невесты вернуло ему утраченное душевное равновесие. Своему другу и издателю Плетнёву Пушкин сообщил, что, в своём «премиленьком письме» она «обещает выдти за меня и без приданого» и зовёт его в Москву . Дела по Кистенёву были переданы канцелярскому служащему, и поэт, уверенный, что Гончаровы покинули холерную Москву, уже известил друга, что появится там не ранее, чем через месяц.
Осень 1830 года стала для Пушкина временем подведения итогов. Уже в своём послании родителям с извещением о помолвке (6-11 апреля 1830) он писал, что начинается новый период; о том же он говорит Плетнёву уже из Болдино: «Доселе он я - а тут он будет мы. Шутка!» (XIV, 113,29 сентября 1830). Перемены в личной жизни совпали с началом нового этапа литературной деятельности. Заключительную главу «Евгения Онегина » поэт открывает ретроспективной картиной своего творчества, символически представив его развитие через «смену обликов Музы», а направление своей литературной эволюции, по словам Благого , как «движение через романтизм к реализму, от „поэзии“ к „прозе“» .
В первых числах октября Пушкин попытался уехать из Болдино, но ему не удалось преодолеть карантинные оцепления.
5 декабря 1830 года Пушкин вернулся с третьей попытки в ещё окружённую холерными карантинами Москву. 9 декабря Пушкин писал Плетнёву:
Скажу тебе (за тайну) что я в Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 [гл<авы>] последние главы Онегина, 8-ую и 9-ую, совсем готовые в печать. Повесть писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyme. Несколько драматических сцен, или маленьких трагедий, имянно: Скупой Рыцарь, Моцарт и Салиери, Пир во время Чумы, и Д.<он> Жуан. Сверх того написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не всё: (Весьма секретное) Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется - и которые напечатаем также Anonyme.
Проза
Повести Белкина
Маленькие трагедии
Рукой Пушкина в ноябре 1830 года написан список драматических произведений, созданных в Болдино, к которым он добавил «Домик в Коломне»:
I. «Окт.» (то есть Октавы - «Домик в Коломне»). II. «Скупой». III. «Сальери». IV. «Д. Г.» (Дон Гуан-«Каменный гость»). V. «Plague»* («Пир во время чумы»).
Критические статьи
Положение, сложившееся в российском литературном мире к началу 1830-х годов, изоляция, в которой оказались сотрудники «Литературной газеты » и, особенно, обострившиеся отношения с Булгариным - всё это заставило Пушкина впервые обратиться к литературной полемике и подвергнуть переоценке все свои важные произведения («Руслан и Людмила », «Евгений Онегин », «Граф Нулин », «Полтава »). 2 октября, после неудачной попытки вырваться в Москву, он начинает свои заметки: «Нынче в несносные часы карантинного заключения, не имея с собою ни книг, ни товарища, вздумал я для препровождения времени писать опровержение на все критики, которые мог только припомнить, и собственные замечания на собственные же сочинения» . В распоряжении Пушкина не было ни газет, ни журналов, однако, он, по-видимому, помнил все полученные им значимые критические отзывы. Пушкин писал два больших литературно-критических цикла для «Литературной газеты», но все статьи остались неопубликованными, так как 15 ноября 1830 года издание газеты было приостановлено.
В киноискусстве
Болдинская осень (фильм), 1999 год
В изобразительном искусстве
офорты Э. Х. Насибулина «Болдинская осень».
Примечания
Комментарии
Литература
- Ахматова А. Болдинская осень (8-я глава «Онегина<»>) // Ахматова А. О Пушкине: Статьи и заметки. Л., 1977.
- Беляк Н. В., Виролайнен М. Н. «Маленькие трагедии» как культурный эпос новоевропейской истории: (Судьба личности - судьба культуры) // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1991. - Т. 14. - С. 73-96.
- Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина (1826-1830). - М.: Советский писатель, 1967. - 723 с.
- Головин, В. В. «Барышня-крестьянка»: почему Баратынский «ржал и бился» [Текст] / В. В. Головин // Русская литература. – 2011. – № 2. – C. 119-135. http://lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=yRwEPo-s8Zo%3d&tabid=10358
- Елифёрова М. Почему «ржал» Баратынский? в ст. Шекспировские сюжеты, пересказанные Белкиным // Вопросы литературы . 2003. № 1. http://magazines.russ.ru/voplit/2003/1/mel.html
- Краснобородько Т. И. Болдинские полемические заметки Пушкина: (Из наблюдений над рукописями) // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1991. - Т. 14. - С. 163-176.
- Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960-1990; «Евгений Онегин»: Комментарий. - СПб.: Искусство-СПБ, 1995. - С. 21-184.
- Смольников И. Ф. Болдинская осень. - Л.: Детская литература , 1986. - 142 с.
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Болдинская осень" в других словарях:
- «БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ», Россия, Аквариум / Ленфильм, 1999, цв., 9 мин. Новелла. По мотивам одноименного рассказа Виктора Ерофеева. В ролях: Андрей Краско (см. КРАСКО Андрей Иванович), Иван Краско (см. КРАСКО Иван Иванович), Михаил Уржумцев (см.… … Энциклопедия кино
Разг. Особо плодотворный творческий период в жизни. /i> В основе выражения осень 1830 г., которую А. С. Пушкин провёл в деревне Болдино, где много и плодотворно работал. Янин 2003, 36 …
Болдинская осень - Б олдинская осень (также: период особого творческого подъема) … Русский орфографический словарь
БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ - 1999, 12 мин., цв., к/ст «Ленфильм», студия «Аквариум», Госкино РФ. жанр: философская драма. реж. Александр Рогожкин, сц. Александр Рогожкин (по повести Виктора Ерофеева), опер. Андрей Жегалов, худ. Владимир Карташов, зв. Игорь Терехов. В… … Ленфильм. Аннотированный каталог фильмов (1918-2003)
Болдинская осень - (в биографии А. С. Пушкина; о периоде особого творческого подъёма) … Орфографический словарь русского языка
С осени закормлен. Прост. Шутл. О человеке, который отказывается от пищи, ест плохо, не имеет аппетита. Ф 1, 198; Подюков 1989, 80. Бабья осень. Сиб. Тёплые солнечные дни в начале осени. ФСС, 127. Болдинская осень. Разг. Особо плодотворный… … Большой словарь русских поговорок
- (сокр. ЮРСП) объединение литераторов г. Одесса и Одесской области, а также писателей, связанных с литературой города. Основные цели работы ЮРСП это сплочение рядов русскоязычных писателей региона, актуализация русскоязычного… … Википедия
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Сидоренко. Вениамин Георгиевич Сидоренко … Википедия
Запрос «Пушкин» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Александр Сергеевич Пушкин Александр … Википедия
Русский писатель, основатель новой русской литературы. Родился в семье небогатого дворянина, потомка старинного боярского рода. Правнук (по материнской линии) абиссинца А. П. Ганнибала,… … Большая советская энциклопедия
Книги
- Зима, весна, лето и Болдинская осень. Жизнь А. С. Пушкина в 1830 году , Валентин Осипов , Документально-беллетризированная хроника жизни и творчества А. С. Пушкина в 1830 году впервые воссоединяет события необычайно насыщенного года, когда зимой поэт сталпервым редактором… Издатель:
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Первые месяцы семейной жизни он провел с женой в Москве, сняв квартиру на Арбате.
В мае 1831 г. молодые Пушкины переехали в Царское Село, где юный Пушкин жил лицеистом. Здесь написана «Сказка о царе Салтане», 5 октября – «Письмо Онегина к Татьяне». С средины октября 1831 г. и уже до конца жизни Пушкин с семьей живет в Петербурге. В период с 1832 по 1836 годы у Пушкиных рождается четверо детей: два сына и две дочери.
Вторая болдинская осень (1833)
18 августа 1833 г., получив официальное разрешение, поэт выехал в Казанскую и Оренбургскую губернии для собирания материалов о восстании Емельяна Пугачева в 1773-1775 гг. На обратном пути он заехал в Болдино, где оставался с 1 октября до середины ноября. И вновь небывалый взлет вдохновения посещает поэта. В этот период написаны:
«История Пугачева»;
Поэмы «Анджело» и «Медный всадник»;
Повесть «Пиковая дама»;
«Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»;
Стихотворение «Осень»;
Переводы баллад Мицкевича «Будрыс и его сыновья», «Воевода».
«Пиковая дама» (1833 г.)
История началась зимней ночью, с разговора за картами. Молодой инженер Германн, который с удовольствием наблюдал за игрой, но сам играть не садился, стал объектом шуток других игроков. Германн объяснил, что, хоть игра его и увлекает, он слишком беден, чтобы рисковать, и «не в состоянии жертвовать необходимым в надежде обрести излишнее». Тогда один из гостей, молодой дворянин Томский, заинтриговал присутствующих, намекнув, что с его бабушкой, графиней Анной Федотовной, связана некая тайна: она давно не играет. В ответ на расспросы он рассказал увлекательную историю.
Много лет тому назад его бабушка блистала в Париже, слыла московской Венерой. Однажды она попала в неприятности: крупно проигравшись в карты герцогу Орлеанскому, не могла вернуть долг, поскольку ее муж, возмущенный суммой проигрыша, отказался оплачивать его. Тогда бабушка Томского пошла к графу Сен-Жермену, обладателю загадочной репутации: говорили, что он изобрел жизненный эликсир и философский камень. Другие над ним смеялись, считая шарлатаном, однако графиня знала, что граф очень богат и надеялась на его помощь. Сен-Жермен на ее просьбу ответил, что поможет ей, но не деньгами… а отыграться. Он открыл ей тайну верных трех карт, поставив на которые проиграть невозможно. Графиня поехала в Версаль и отыгралась у герцога полностью. С тех пор она больше не играла.
История эта вызвала сомнения у друзей Томского. В доказательство он напомнил им другую историю – Чаплицкого, который «умер в нищете, промотав миллионы». Однажды в юности Чаплицкий проиграл около трехсот тысяч и совершенно отчаялся. Тогда графиня Анна Федотовна пожалела его и открыла тайну трех карт, велев поставить их одну за другой, отыграться и впредь больше не играть никогда. Чаплицкий сделал все, как она сказала, полностью отыгрался и остался еще в выигрыше.
Гости разошлись, но рассказ о тайне старой графини не шел у Германа из головы. Сам он был обладателем маленького капитала, который отец – обрусевший немец – оставил ему. Герман мечтал о большем. В голову настойчиво приходили мысли о таком легком способе разбогатеть – всего лишь узнать тайну трех карт! В своих думах, блуждая по ночному Петербургу, Герман не заметил как вышел к дому старой графини. Он остановился и стал смотреть в окна. В одном из них показалась черноволосая головка девушки, Лизаветы Ивановны, воспитанницы старой графини. Это подтолкнуло Германа к дальнейшим действиям.
Воспитанница старой графини Лизавета Ивановна была несчастна и ждала избавителя от своей доли. А доля ее заключалась в том, что она терпела придирки графини по поводу всего на свете: плохой погоды, плохого романа, количества сахара в чае. В свете ее не замечали. Она была самолюбива и страдала от своего положения.
Когда Лиза увидела под окном молодого офицера, который смотрел на нее, приходя под окно каждый день, все чувства ее были взволнованы. Первый шаг Германа был дерзким: он написал Лизе письмо с признанием в любви. Сопротивление девушки было недолгим: спустя короткое время девушка уже согласилась на ночное свидание и объяснила Герману, как попасть в дом незамеченным. Тому только того и надо было. Пробравшись в дом, молодой человек прячется, но не в комнате Лизы, а за ширмами в кабинете старой графини.
Когда графиня вернулась с бала, служанки переодели ее и покинули комнату. Германн вышел к ней и умолял раскрыть ему секрет трех карт. Анна Федоровна ответила, что это была лишь шутка, тогда молодой человек пригрозил ей пистолетом. Графиня подняла руку, как бы заслоняясь от выстрела, потом покатилась навзничь и замерла. Она умерла.
После этого Германн поднялся в комнату к Лизе и все ей рассказал. Лиза поняла, что все его ухаживания были лишь предлогом подобраться ближе к старой графине. Раскаяние за смерть ее благодетельнице наполнило душу девушки. Герману же раскаяние чуждо, он переживает лишь о том, что тайна умерла вместе со старухой. Лиза показывает Герману тайный выход из дома через кабинет старой графини.
Хоть Герман и равнодушен к смерти, вызванной его угрозой, он полон предрассудков, а потому считает, что должен попросить прощения перед усопшей, чтобы избежать неприятных последствий. Он явился на отпевание. Когда он подошел к гробу, ему показалось, что «мертвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом». Юноша отступил назад и упал. В это же самое время Лиза упала в обморок. Эти странные события немного сбили торжественный настрой похорон, где никто даже не плакал: покойница была очень стара, и родные и так считали ее отжившей. Германн был сильно расстроен, он много выпил за обедом в трактире и, придя домой, заснул. Глубокой ночью он проснулся, ему привиделась графиня. Она сказала, что явилась против своей воли, но ей велено исполнить его желание. Старуха сообщила, что подряд выиграют тройка, семерка и туз. Но он не должен ставить в сутки больше чем на одну карту и всю жизнь потом не должен играть. А смерть свою графиня обещала простить юноше, если он женится на Лизе. С этими словами она исчезла.
Тройка, семерка и туз стали мучить воображение Германа, являясь ему в разных образах. Он страстно желал воспользоваться тайной, которую с таким трудом разузнал. И вот ему представился случай. В Москве составилось общество богатых игроков под председательством опытного и уважаемого всеми игрока Чекалинского. Один из друзей привел Германа к нему.
Германн сел играть против Чекалинского, поставил на тройку сорок семь тысяч и выиграл. Столь крупная игра сразу же привлекла к нему общее внимание. На следующий день Германн поставил на семерку весь свой предыдущий выигрыш и, когда выпала его карта, получил девяносто четыре тысячи.
Следующим вечером Германна уже все ожидали. Руки Чекалинского дрожали, когда он метал банк. Герман поставил весь свой вчерашний выигрыш и взял карту. Выпал туз. Германн решил, что он опять выиграл, но услышал ласковый голос Чекалинского: «дама ваша убита!» Перевернув свою карту, Герман с ужасом убедился, что поставил не на туза, а на пиковую даму. Он не верил своим глазам. «В эту минуту пиковая дама прищурилась и усмехнулась». И молодой человек в ужасе узнал в ней старую графиню.
Германн сошел с ума. Его поместили в семнадцатую палату Обуховской больницы, где он без конца повторяет: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!»
Лиза вышла замуж за очень любезного молодого человека с порядочным состоянием, сына управляющего старой графини.
Отрывки из повести «Пиковая дама»Гл. II (о положении Лизы)
Лизавета Ивановна осталась одна: она оставила работу и стала глядеть в окно. Вскоре на одной стороне улицы из-за угольного дома показался молодой офицер. Румянец покрыл ее щеки: она принялась опять за работу и наклонила голову над самой канвою. В это время вошла графиня, совсем одетая.
– Прикажи, Лизанька, – сказала она, – карету закладывать, и поедем прогуляться.
Лизанька встала из-за пяльцев и стала убирать свою работу.
– Что ты, мать моя! глуха, что ли! – закричала графиня. – Вели скорей закладывать карету.
– Сейчас! – отвечала тихо барышня и побежала в переднюю.
Слуга вошел и подал графине книги от князя Павла Александровича.
– Хорошо! Благодарить, – сказала графиня. – Лизанька, Лизанька! да куда ж ты бежишь?
– Одеваться.
– Успеешь, матушка. Сиди здесь. Раскрой-ка первый том; читай вслух…
Барышня взяла книгу и прочла несколько строк.
– Громче! – сказала графиня. – Что с тобою, мать моя? с голосу спала, что ли?.. Погоди: подвинь мне скамеечку, ближе… ну!
Лизавета Ивановна прочла еще две страницы. Графиня зевнула.
– Брось эту книгу, – сказала она, – что за вздор! Отошли это князю Павлу и вели благодарить… Да что ж карета?
– Карета готова, – сказала Лизавета Ивановна, взглянув на улицу.
– Что ж ты не одета? – сказала графиня, – всегда надобно тебя ждать! Это, матушка, несносно.
Лиза побежала в свою комнату. Не прошло двух минут, графиня начала звонить изо всей мочи. Три девушки вбежали в одну дверь, а камердинер в другую.
– Что это вас не докличешься? – сказала им графиня. – Сказать Лизавете Ивановне, что я ее жду.
Лизавета Ивановна вошла в капоте и в шляпке.
– Наконец, мать моя! – сказала графиня. – Что за наряды! Зачем это?.. кого прельщать?.. А какова погода? – кажется, ветер.
– Никак нет-с, ваше сиятельство! очень тихо-с! – отвечал камердинер.
– Вы всегда говорите наобум! Отворите форточку. Так и есть: ветер! и прехолодный! Отложить карету! Лизанька, мы не поедем: нечего было наряжаться.
«И вот моя жизнь!» – подумала Лизавета Ивановна.
В самом деле, Лизавета Ивановна была пренесчастное создание. Горек чужой хлеб, говорит Данте, и тяжелы ступени чужого крыльца, а кому и знать горечь зависимости, как не бедной воспитаннице знатной старухи? Графиня ***, конечно, не имела злой души; но была своенравна, как женщина, избалованная светом, скупа и погружена в холодный эгоизм, как и все старые люди, отлюбившие в свой век и чуждые настоящему. Она участвовала во всех суетностях большого света, таскалась на балы, где сидела в углу, разрумяненная и одетая по старинной моде, как уродливое и необходимое украшение бальной залы; к ней с низкими поклонами подходили приезжающие гости, как по установленному обряду, и потом уже никто ею не занимался. У себя принимала она весь город, наблюдая строгий этикет и не узнавая никого в лицо. Многочисленная челядь ее, разжирев и поседев в ее передней и девичьей, делала, что хотела, наперерыв обкрадывая умирающую старуху. Лизавета Ивановна была домашней мученицею. Она разливала чай и получала выговоры за лишний расход сахара; она вслух читала романы и виновата была во всех ошибках автора; она сопровождала графиню в ее прогулках и отвечала за погоду и за мостовую. Ей было назначено жалованье, которое никогда не доплачивали; а между тем требовали от нее, чтоб она одета была, как и все, то есть как очень немногие. В свете играла она самую жалкую роль. Все ее знали и никто не замечал; на балах она танцевала только тогда, как недоставало vis-à-vis3
Леруа (франц.).
И дамы брали ее под руку всякий раз, как им нужно было идти в уборную поправить что-нибудь в своем наряде. Она была самолюбива, живо чувствовала свое положение и глядела кругом себя, – с нетерпением ожидая избавителя; но молодые люди, расчетливые в ветреном своем тщеславии, не удостоивали ее внимания, хотя Лизавета Ивановна была сто раз милее наглых и холодных невест, около которых они увивались. Сколько раз, оставя тихонько скучную и пышную гостиную, она уходила плакать в бедной своей комнате, где стояли ширмы, оклеенные обоями, комод, зеркальце и крашеная кровать и где сальная свеча темно горела в медном шандале!
Гл. III (Герман проникает в спальню к графине)
Германн пошел за ширмы. За ними стояла маленькая железная кровать; справа находилась дверь, ведущая в кабинет; слева, другая – в коридор. Германн ее отворил, увидел узкую, витую лестницу, которая вела в комнату бедной воспитанницы… Но он воротился и вошел в темный кабинет.
Время шло медленно. Все было тихо. В гостиной пробило двенадцать; по всем комнатам часы одни за другими прозвонили двенадцать, – все умолкло опять. Германн стоял, прислонясь к холодной печке. Он был спокоен; сердце его билось ровно, как у человека, решившегося на что-нибудь опасное, но необходимое. Часы пробили первый и второй час утра, – и он услышал дальний стук кареты. Невольное волнение овладело им. Карета подъехала и остановилась. Он услышал стук опускаемой подножки. В доме засуетились. Люди побежали, раздались голоса, и дом осветился. В спальню вбежали три старые горничные, и графиня, чуть живая, вошла и опустилась в вольтеровы кресла. Германн глядел в щелку: Лизавета Ивановна прошла мимо его. Германн услышал ее торопливые шаги по ступеням ее лестницы. В сердце его отозвалось нечто похожее на угрызение совести и снова умолкло. Он окаменел.
Графиня стала раздеваться перед зеркалом. Откололи с нее чепец, украшенный розами; сняли напудренный парик с ее седой и плотно остриженной головы. Булавки дождем сыпались около нее. Желтое платье, шитое серебром, упало к ее распухлым ногам. Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета; наконец графиня осталась в спальной кофте и ночном чепце: в этом наряде, более свойственном ее старости, она казалась менее ужасна и безобразна.
Как и все старые люди вообще, графиня страдала бессонницею. Раздевшись, она села у окна в вольтеровы кресла и отослала горничных. Свечи вынесли, комната опять осветилась одною лампадою. Графиня сидела вся желтая, шевеля отвислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее, можно было бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма.
Вдруг это мертвое лицо изменилось неизъяснимо. Губы перестали шевелиться, глаза оживились: перед графинею стоял незнакомый мужчина.
– Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь! – сказал он внятным и тихим голосом. – Я не имею намерения вредить вам; я пришел умолять вас об одной милости.
Старуха молча смотрела на него и, казалось, его не слыхала. Германн вообразил, что она глуха, и, наклонясь над самым ее ухом, повторил ей то же самое. Старуха молчала по-прежнему.
– Вы можете, – продолжал Германн, – составить счастие моей жизни, и оно ничего не будет вам стоить: я знаю, что вы можете угадать три карты сряду…
Германн остановился. Графиня, казалось, поняла, чего от нее требовали; казалось, она искала слов для своего ответа.
– Это была шутка, – сказала она наконец, – клянусь вам! это была шутка!
– Этим нечего шутить, – возразил сердито Германн. – Вспомните Чаплицкого, которому помогли вы отыграться.
Графиня видимо смутилась. Черты ее изобразили сильное движение души, но она скоро впала в прежнюю бесчувственность.
– Можете ли вы, – продолжал Германн, – назначить мне эти три верные карты?
Графиня молчала; Германн продолжал:
– Для кого вам беречь вашу тайну? Для внуков? Они богаты и без того; они же не знают и цены деньгам. Моту не помогут ваши три карты. Кто не умеет беречь отцовское наследство, тот все-таки умрет в нищете, несмотря ни на какие демонские усилия. Я не мот; я знаю цену деньгам. Ваши три карты для меня не пропадут. Ну!..
Он остановился и с трепетом ожидал ее ответа. Графиня молчала; Германн стал на колени.
– Если когда-нибудь, – сказал он, – сердце ваше знало чувство любви, если вы помните ее восторги, если вы хоть раз улыбнулись при плаче новорожденного сына, если что-нибудь человеческое билось когда-нибудь в груди вашей, то умоляю вас чувствами супруги, любовницы, матери, – всем, что ни есть святого в жизни, – не откажите мне в моей просьбе! – откройте мне вашу тайну! – что вам в ней?.. Может быть, она сопряжена с ужасным грехом, с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором… Подумайте: вы стары; жить вам уж недолго, – я готов взять грех ваш на свою душу. Откройте мне только вашу тайну. Подумайте, что счастие человека находится в ваших руках; что не только я, но дети мои, внуки и правнуки благословят вашу память и будут ее чтить, как святыню…
Старуха не отвечала ни слова.
Германн встал.
– Старая ведьма! – сказал он, стиснув зубы, – так я ж заставлю тебя отвечать…
С этим словом он вынул из кармана пистолет. При виде пистолета графиня во второй раз оказала сильное чувство. Она закивала головою и подняла руку, как бы заслоняясь от выстрела… Потом покатилась навзничь… и осталась недвижима.
– Перестаньте ребячиться, – сказал Германн, взяв ее руку. – Спрашиваю в последний раз: хотите ли назначить мне ваши три карты? – да или нет?
Графиня не отвечала. Германн увидел, что она умерла.
Каждое новое произведение Пушкина обязательно подвергалось цензуре, что удлиняло издательский процесс и немало беспокоило Пушкина, ведь писательство было единственным источником его дохода. Содержание семьи, материальная помощь родителям, сестре и беспомощному в денежных вопросах брату требовали постоянно денег. К 1836 году общий долг Пушкина правительству накопился до 45000 рублей.
Поэту не по силам нести расходы на жизнь в Петербурге. После того как в мае 1835 г. Пушкин провел 4 дня в селах Михайловском и Тригорском, он подает Бенкендорфу прошение об отъезде с семьей в деревню на 3-4 года, чтобы заняться литературным трудом и ограничить расходы в столице. В ответ на просьбу ему была выдана ссуда в размере 30000 рублей и разрешен четырехмесячный отпуск.
Этот отпуск не помог Пушкину преодолеть подавленное настроение и прийти в спокойное состояние. Два неполных месяца провел он в Михайловском. Самое известное стихотворение этого периода – «…Вновь я посетил».
Вновь я посетил… (1835)
…Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор – и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я – но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет – уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.
Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим – и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны…
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно, синея, стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогий невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни – там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре…
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят – одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко, – здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Все тот же их, знакомый уху шорох –
Но около корней их устарелых
(Где некогда все было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ,
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему все пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
Это задумчивое стихотворение знаменует переломный момент в судьбе поэта. Удалившись от света, он смог обдумать свое положение и поразмышлять о будущем.
Эпиграммы и вольнолюбивые стихи постоянно обостряли его отношения с власть имущими. Поэт всю свою недолгую жизнь находился под надзором – и тайным, и явным. Сам государь, конечно, неодобрительно относился к чересчур смелым взглядам поэта, хоть и ценил его талант. Незадолго до поездки в Михайловское он пожаловал Пушкину титул камер-юнкера, который по возрасту больше подошел бы 20-летнему юноше. Новое звание позволяло Пушкину сопровождать в выходах в свет жену, признанную красавицу. Наталья обожала светские увеселения и посещала все балы, даже несмотря на то, что все пять лет супружества с Пушкиным была постоянно беременна: четверо детей появились на свет один за одним.
Пожалование нового титула поэт воспринял как насмешку, и это тоже была одна из причин удаления в родовое поместье. Пушкин мечтал удалиться от света и провести в Михайловском остаток своей жизни. Но не прошло и полутора лет, как он погиб на дуэли, и мечта осталась жить лишь в поэтических строках.
Так, данное произведение является не только подведением итогов, но и прощанием с прекрасной природой родных мест. Михайловское и вообще – жизнь на лоне природы – символизирует для Пушкина отказ от светских условностей, пороков. Устав от оков – надзора, цензуры, бремени долгов – поэт мечтал об истинной свободе и возвращении в лоно природы. Всю свою жизнь он черпает силы для творчества именно в Михайловском, поэтому принимает окончательное решение поселиться в «родных пенатах», которому, к сожалению, так и не суждено будет реализоваться.
В конце 1835 года Пушкин обратился к Бенкендорфу с просьбой об издании собственного журнала «Современник», первый том которого вышел уже 11 апреля 1836 г. Расширяя свои литературные горизонты научной и журналистской деятельностью, Пушкин рос как профессионал, в то время как современники недооценивали этот момент, считая, что Пушкин оставил творчество и занимается журналистикой для заработка.
Упреки критики, потеря контакта с читателем не могли не подавлять поэта, внутренняя жизнь которого была часто непонятна даже близким друзьям. Лишь смерть, открывшая доступ к его рукописям, показала, что среди них «есть красоты удивительной, вовсе новых и духом, и формою. Все последние пиесы отличаются… силою и глубиною! Он только что созревал» (Е.А. Баратынский ).
Последним крупным произведением Пушкина была повесть «Капитанская дочка» – «нечто вроде «Онегина» в прозе» (В.Г. Белинский ). Это эпическое и психологическое, может быть, лучшее во всей прозе Пушкина произведение создавалось с 1833 г. параллельно с «Историей Пугачева» и было закончено в лицейскую годовщину 19 октября 1836 г.
Много говорят и пишут о болдинской осени, ассоциируя это выражение с знаменитым и популярным русским поэтом и писателем Александром Сергеевичем Пушкиным. И действительно, это понятие напрямую связано с творчеством Пушкина. Но, все-таки, что такое болдинская осень? Коротко рассмотрим главные мысли на эту тему.
Болдинская осень - это самый плодотворный и продуктивный период в творческой жизни Александра Пушкина , когда он оказался в какой-то степени затворником в Большом Болдино. Находясь в этом имении из-за повсеместного объявления о холерном карантине, Пушкин очень много трудился. Ко всему прочему, это время совпало с моментом, когда поэт активно готовился к бракосочетанию с Натальей Гончаровой.
В целом видно, что такое болдинская осень, и как она соотносится с творчеством Пушкина, но что было сделано в этот период? Во-первых, и это очень важно, Пушкин закончил работу над своим величайшим произведением "Евгений Онегин" . Кроме того, были завершены циклы: "Повести Белкина" и "Маленькие трагедии", а также Пушкин написал свою известную поэму "Домик в Коломне". В болдинскую осень появилось несколько десятков стихотворений и другая проза.
К какому периоду относится понятие "болдинская осень"? Болдинская осень, как творческий период Пушкина, была в 1830 году.
Что предшествовало болдинской осени?
Болдинская осень стала яркой в плане расцвета творчества Пушкина, но предшествовали ей невеселые события. Весной 1830 года Пушкин и Гончарова уже объявили о своей помолвке, хотя свадьбу приходилось то и дело откладывать. Одна из причин отсрочки состояла в том, что будущая теща Пушкина отказалась выдать дочь, не имея хорошего приданого. Другая причина явилась со стороны самого поэта - в августе 1830 года умер дядя Александра Сергеевича, и снова пришлось отложить бракосочетание.
В итоге 31 августа 1830 года Пушкин покинул Москву, отправившись в Болдино - там он должен был наследовать законное право на имение небольшой деревни Кистинёво, которая отошла ему как подарок вследствии брака его отца. Однако перед поездкой Пушкин успел крупно поссориться с матерью Гончаровой, и после ссоры он написал в письме, что Наталья отныне свободна. Болдинская осень - замечательная пора в жизни Пушкина, но предшествовали ей весьма неприятные события, как видно из вышесказанного.
Начало Болдинской осени
Болдинская осень началась с того, что 3 сентября 1830 года Пушкин прибыл в Болдино, намереваясь потратить около месяца, чтобы уладить дела. Поэт знал, что осенью он всегда особенно плодотворно трудился, поэтому были некоторые страхи потерять много времени на разные хлопоты по делу деревни Кистинёво.
Все пошло не так. В России объявили о вспышке холеры, был назначен карантин, поэтому Пушкин остался в Болдино вместо одного планируемого месяца на целых три, которые и стали называть болдинской осенью. Став невольным затворником этих обстоятельств, поэт получил возможность много поработать, к тому же пищу для размышлений ему дали события перд отъездом из Москвы.
Болдинская осень была не одна
Конечно, довольно условно можно сказать, что были и другие "болдинские осени". Просто Пушкин еще не раз приезжал в Болдино в последующие годы, и происходило это тоже по осени. Но в те периоды он писал уже не так много по сравнению с 1830 годом.
Например, в октябре 1833 года Пушкин жил в Болдино, написав такие произведения, как: "Медный всадник" , "История Пугачева", "Пиковая дама" , "Сказка о рыбаке и рыбке" и др. А через год Пушкин опять вернулся по осени в Болдино, правда, написав всего одну "Сказку о золотом петушке" .
Итак, теперь вы знаете, что такое "болдинская осень", что предшествовало ей и какие произведения были написаны в эту прекрасную пору русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
Безумных лет угасшее веселье Мне тяжело, как смутное похмелье. Но, как вино - печаль минувших дней В моей душе чем старе, тем сильней. Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе Грядущего волнуемое море. Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать; И ведаю, мне будут наслажденья Меж горестей, забот и треволненья: Порой опять гармонией упьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь, И может быть - на мой закат печальный Блеснет любовь улыбкою прощальной. 8 сентября 1830